Лиза прошла в комнату в обуви, оставляя мокрый след на тонком ковре и, смахнув со стула несуществующие пылинки, недовольно поморщилась и осталась стоять.

– Ладно, детишки, вижу у вас тут все не так уж плохо. Буду заскакивать к вам в гости. Родственники как никак! Разбирайте сумку с гостинцами, а мне пора. – Она махнула рукой и, как ужаленная выскочила из дома. Тетя Таня последовала за ней.

Пока Питер с огромной скоростью потрошил сумку, всякий раз выказывая неописуемый восторг, я молча смотрела в окно, как тетя Таня и Лиза о чем-то говорят. Почему мы раньше не знали о ее существовании? Почему она появилась только когда исчезла мама?

Основной объем гостинцев из сумки составляли различные продукты: от самых необходимых – в виде соли, муки, масла, сахара, нескольких видов круп, до каких-то диковинных, включая настоящий кокос, который мы видели до этих пор только на картинках.

Я, конечно, была рада этому внезапному всплеску добродетели у незнакомой родственницы, но в то же время тревожное чувство меня не покидало.

Когда черный автомобиль поглотила вдалеке не утихавшая вьюга, в дом вернулась тетя Таня. Она выглядела очень расстроенной и явно не знала, как сообщить нам новости.

– Ребятки, я должна вам сказать что-то важное. Вам необходимо это знать. – Она не смотрела нам в глаза, видимо взгляд в пол был единственным способом чувствовать себя более-менее спокойней. – Дело в том, что я уже несколько недель собирала документы на ваше усыновление. Если те люди, что приходили к нам в самом начале, узнают, что у вас до сих пор нет законного опекуна, то вас заберут в детский дом.

При этих словах я почувствовала укол, который резко, будто встряхнул изнутри, хотя спокойное и безразличное выражение моего лица, не изменилось. Я уже давно научилась держать эмоции глубоко в себе, тщательно маскируя их. Тетя Таня вздохнула и посмотрела мне в глаза. Я знала, что женщина относится к нам как к своим детям, потому, что никогда не имела их. И я была бы очень рада, если бы опекуном была именно эта добрая и отзывчивая женщина. Ведь в свои почти семнадцать я прекрасно понимала всю серьезность ситуации.

– У меня почти получилось все оформить, но…– Голос тети Тани сорвался, и она сделала паузу для того, чтобы обнять за плечи подошедшего к ней Питера, который круглыми от волнения глазами, изучал ее исказившееся от боли лицо. – Ох, мальчик мой… – Она тяжело вздохнула и пригладила Питеру торчащую сбоку непослушную прядь волос.

– Тетя Таня, не плачьте. – Питер тихо накрыл своей ладошкой ее ладонь.

– Нам придется уехать? – Спросила я, более резким тоном, чем собиралась, не веря каждому своему слову.

– Возможно не придется, только вот… моими вы не будете. Потому, что ваш законный опекун теперь Лиза. – Ответила тетя Таня.

– С какой это стати? – Я не на шутку завелась. – У нее не было ни единого шанса!

– У нее было гораздо больше шансов перед законом, чем у меня. Она является вам тетей по крови. Но есть и хорошие новости. Пока что ее опекунство над вами только на бумагах. Это для того, чтобы вас не забрали в детский дом, а вот к себе вас забирать она еще не собирается. Возможно это произойдет немного позже.

Отлично! Я засияла от счастья, ведь какая разница, что Лиза оформила опекунство, мы все равно еще будем жить здесь! Пусть даже в бедности, в маленьком, но таком родном доме. А когда мне исполниться восемнадцать никаких прав на меня она уже иметь не будет.

Я ни на что не хотела променять спокойный пейзаж за окном, где тихо плещется вода в реке, шумит ива и шелестят вековые тополя. Когда совсем нечего кушать, мы с Питером смело рыбачим на берегу, как взрослые, потом радостно прихлебываем уху со свежеиспеченным хлебом, который я неплохо научилась печь.