*************************************************************************

Александра уже накрыла на стол и, подняв глаза, увидела в окне, как Питер вышел из такси. Он светился, как юбилейный рубль. И, конечно девушка сразу поняла причину такого настроения. Его взяли на работу. Конечно, иначе и быть не могло. У Питера явно есть талант. И это ведь она, Александра, предложила ему сразу попробовать свои силы в издании покрупнее. Потому, что такой талантище не должен тратить свою карьеру, сочиняя утки.

В комнату он буквально впорхнул. И перед лицом Александры, теребя долларовые купюры, гордо произнес:

– Смотри, сколько у нас теперь есть!

При этих словах девушку мгновенно накрыло ощущение дежавю. И тут память по ниточке вернула ее на девять лет назад: Питер, с горящими от восторга глазами, сжимающий в обеих руках пакет, набитый перевязанными резинками купюрами, восклицает: «Смотри сколько у нас теперь есть!»

Александра вздрогнула, когда Питер, сложив деньги на стол, уставился на нее, пытаясь понять, почему сестра не разделяет его безмерной радости.

– Извини, задумалась. – Она мило улыбнулась и потрепала брата по щеке. – Я же говорила, что у тебя все получится!

– И еще я купил тебе кое-что. – Питер загадочно улыбнулся. – Но отдам после того, как ты вкусненько меня накормишь.

– Все уже готово. Садись за стол, только не нужно складывать на него деньги. Это самая грязная вещь на свете.

Я встретила новое январское утро с сильной головной болью. Мое тело знобило и, подойдя к шкафу, я надела на себя несколько вещей одновременно. Но это не давало результата. Я никак не могла согреться. После нескольких тщетных минут, укуталась в одеяло и легла обратно в постель. Питер уже встал и затопил печь. А потом сходил на улицу и принес две охапки дров. Эти охапки были маленькими, но он так стремился помочь мне, что безропотно выполнял всю эту, как он гордо произносил, мужскую работу. На самом деле у меня еще вчера вечером поднялась высокая температура, Питер позвал тетю Таню, соседку, которая измерила ее, дала таблетку и потом еще принесла чай с лимоном. Это была добродушная женщина. Я подозревала, что она знает куда делась мама, слишком уж красноречиво говорил ее грустный и сочувствующий взгляд и я всякий раз пыталась прочесть его, но воображение не рисовало никакого хорошего ответа.

Питер тихо вошел в комнату. Старая верь скрипнула.

– Ты уже не спишь? Тебе лучше? – В его круглых серых глазах виднелось искреннее беспокойство.

– Ох, Пит, кажется я совсем разболелась. Придется снова просить таблетку у тети Тани. – Голос сестры показался Питу чересчур слабым. Он вздрогнул от страха, который, словно острой иглой, вонзился в его сердце.

– Я сейчас. Я ее позову. Лежи не вставай, мы все сделаем!

В тот день я чувствовала себя очень плохо. Тетя Таня заходила каждый час, измеряла температуру, отпаивала теплой водой, принесла вкусный куриный суп, но мне совсем не захотелось есть. Однако Питер с удовольствием поел за двоих. Но под вечер на градуснике тетя Таня с ужасом обнаружила, что ртутный столбик показывает отметку сорок. Она заохала и побежала к телефону вызывать скорую помощь.

Врач, осмотревший меня, диагностировал ОРЗ, сделал укол, чтобы снизить температуру, выписал лекарства, наказал еще больше пить, потому как жаропонижающие препараты попросту не могли действовать в обезвоженном организме. Но когда он составлял рецепт, вдруг спросил кем приходится нам с Питером тетя Таня. Узнав, что она просто-напросто соседка, поинтересовался, где находятся родители. С этой минуты он очень пристально смотрел на нас, его взгляд стал более задумчивый. Он еще что-то черкнул на бумаге и распрощался.