Я стала больше творить. Конечно я немного скучаю по нашему домику в поселке Вишневка, и, возможно, еще вернусь туда, но сейчас я хочу быть здесь. И не только потому, что рядом мама, нет, она до сих пор не вспомнила меня. Эти мысли не дают мне покоя. Я все время смотрю ей в глаза и про себя молю: «мамочка, вспомни меня, пожалуйста, ведь я столько лет тебя искала!»

Но сказать ей это не могу. Не могу набраться смелости. Питеру я тоже ничего не рассказала. Он как всегда захочет письменных фактов, которых у меня нет. Почти нет.

Сейчас мама совсем недоступна. Много проводит времени в отъездах, а когда я с ней встречаюсь, торопится дать задание или проверить как я справилась с предыдущим.

Из-за того, что я так и не окончила школу, а нянечкой в детском саду подрабатывала неофициально, мне совсем не доверяют. Анна и Лия стремятся уколоть и задеть, указать на ошибки, связав их с недостатком образования.

Да, я пожертвовала своим образованием ради брата. Многим это казалось странным поступком, все-таки он не родной мне, но у него большое и доброе сердце. Он рано повзрослел и многое делал для меня в силу своих возможностей. То, как он бережно распоряжался нашим бюджетом, все время поражало меня. И я решила: я не пропаду, а вот его мечта – стать журналистом, не сбудется без должного образования. И я сохранила тогда большую часть найденных им денег. Пришло время, и мы потратили все на его обучение. Тогда я думала, что их хватит с лихвой, но получилось, что за это время цены немного изменились и мы еле-еле покрыли все счета.

– Алекс, тебя мисс-утка искала. – Анна с недавнего времени сменила гнев на милость и стала называть меня по имени. Попросту она поняла, что я не из тех мягкоскорлупных людей, которые будут все время плясать под ее дудку.

Я только вошла в кафе, смахивая дождевые капли с легкого жакета и от услышанного у меня сразу перехватило дыхание. Я жутко волнуюсь всякий раз, встречаясь с мамой. И каждый день репетирую в голове то, что хочу ей сказать. Но от того, что эти слова остаются внутри меня, они превращаются в ком и сильно сдавливают грудь, после чего, облегчение мне дарят только слезы, которые я прячу по ночам в подушку.

Я наспех пригладила мокрые волосы (и почему я до сих пор не привыкну брать зонт с собой), повязала форменный передник и постучалась в дверь кабинета.

– Да! Войдите! – О нет, снова этот знакомый комок подкатил к горлу, и я постаралась глубоко и медленно вздохнуть, тихо войдя в кабинет.

– Мисс Дэтт, мне передали, что вы меня искали.

– Да, Александра. Времени у меня не много, поэтому сразу к делу.

Она торопилась, шелестела бумагами, словно никак не могла найти что-то.

– Мне нужно снова улетать на конференцию. Больше я не совершу грубейшую ошибку и не оставлю кафе на Джейсона. Поэтому я тебе…

«Мамочка, это я – твоя дочь, Александра. Вспомни меня пожалуйста!»

– Что-то мне подсказывает, что на тебя можно положиться. А что касается…

«Интересно, когда я смогу все-таки набраться смелости, чтобы признаться? Сколько еще времени пройдет? А может и не нужно оно все. У нее теперь другая жизнь, и нас с Питом она, увы, не помнит.»

Мои мысли роились, и я не могла сконцентрироваться. Но все они вмиг разлетелись, когда она строго посмотрела сквозь тонкие линзы очков.

– Сколько, Александра?

– А… Я… Что, простите? – Мое сердце заколотилось еще сильнее.

– Сколько ты здесь работаешь? – Мисс Дэтт уже теряла терпение, что выдавало ее напряженное лицо.

– Два месяца.

– Хм… Не так много для повышения, но, как я уже сказала, мне нравится то, как ты работаешь. И те качества, что я назвала, дают тебе большой плюс и преимущества по сравнению с другими сотрудниками… Которые даже стол нормально протереть не могут! – Она повысила голос, будто пыталась докричаться до той женщины, что работала уборщицей, и сейчас скорей всего болтала по телефону в своей темной малюсенькой подсобке. – Поэтому я с легким сердцем покидаю вас, искренне надеюсь, что ты меня не подведешь. Все, что требуется – здесь. Прочитай и действуй.