Рука сама потянулась переключить.

– Да, пожалуйста, выбери на свой вкус, – тут же отозвался Удальцов.

Помнит ли он? Ответ очевиден: конечно, нет. В его жизни, наверное, было столько девушек, что он вряд ли запомнил ту несмелую девятиклассницу, пригласившую его на белый танец.

– А ты-то сам куда едешь? Навестить своего приятеля Николая Корнилова? – Мой голос снова звучал зло и Удальцов снова никак на это не отреагировал.

– Да, ты права, – кивнул он, – именно туда я и еду. Но мне, наверное, нужно изменить маршрут. Отвезу тебя в лесничество. Это чуть в стороне от деревни.

Мне не нужно в лесничество. Поэтому я поспешила сказать:

– Позже отвезёшь. Я тоже хочу познакомиться со староверами. Если ты не против, конечно.

– Напротив, буду очень рад, – расплылся в улыбке он, – как раз хотел предложить сделать небольшой крюк. Это займёт пару часов, не больше. Николай Андреич добрейшей души человек, как и все дивьи люди. Тебе они понравятся.

– Не сомневаюсь, – это уже прозвучало не так скептически, и Удальцов продолжал:

– Заодно сможешь загадать желание у заветной серебряной рябины. Ты что-то слышала о ней?

– Да так, краем уха.

– Считается, что она приносит удачу людям с чистой душой, исполняет их заветные желания. Веришь или нет, а после той поездки меня взяли на должность младшего корреспондента, а на четвёртом курсе предложили место ведущего на первом новостном канале.

Я чуть со смеху не прыснула. Ну если у Гордея Удальцова чистая душа, то я водяной.

– Наконец-то ты улыбнулась, – заметил он. – Рад, что удалось тебя развеселить. Подъезжаем. Гляди, как красиво.

За окном действительно открывался изумительный зимний пейзаж. У подножия заснеженных гор, верхушками уходящих в плотные облака, раскинулся сосновый бор. Дорога расчищена, как будто нас здесь ждали, и вела она мимо вековых сосен в деревеньку, где ещё сохранились старинные деревянные дома с резными оконцами и флюгерами на крышах в виде каких-то диковинных птиц – из-за снега было не понять толком. Около одного дома стоял скособоченный снеговик, у другого были настоящие расписные сани – как у Деда Мороза! А у третьего росла запорошенная снегом рябина – уж не та ли самая?

Удальцов опередил мой вопрос:

– Эта рябина – обыкновенная. Дед Николай проведёт нас на полянку, где серебряная растёт.

Мы остановились у дома, где играли дети. При виде синего спорткара они радостно запрыгали и захлопали в ладоши. Это были самые обыкновенные дети, одетые в современные куртки и шапки, а не чумазые дикари, какими я их почему-то представляла.

Если Удальцов и намеревался по-джентльменски открыть для меня дверь, то дети не дали ему это сделать. Обступили со всех сторон, протянули ручки, точно настоящего члена семьи встречали.

– Дядя Гордей! Ура! – наперебой кричали они. – А мы боялись, что из-за снега ты не приедешь!

Ну ничего себе! Да он тут, оказывается, частый гость, а не «я заехал однажды дивьих людей поснимать для проекта». Реакция детей искренняя, их подговорить сложно, уж я-то знаю.

– Привет-привет! Как дела? Отлично? Очень рад, – отвечал тот, по очереди пожимая детишкам руки.

Оставив в салоне биту, я выбралась из авто и подошла поздороваться.

– Добрый день! Меня Дариной зовут. А во что вы тут играете интересное?

– Снежную крепость строим, лепим снежки, – ответил самый бедовый из них, мальчик лет десяти, одетый в тёмно-зелёную куртку с меховой опушкой на воротнике. – А вы к дедушке Николаю? Так нет его.

– Нет? – переспросила я. – А где он? Скоро будет?

– Ушёл в лесничество, у Егора Иваныча собака приболела, помочь надо. Хотите с нами поиграть, пока ждёте?