Заняв один из свободных стульев и пристроив на своем бедре сестру, он тихо болтает с Кариной, и ее смех то и дело в меня ударяет.

Судя по всему, они отлично общаются, а я… я даже толком не знаю, кто она такая.

Игнорировать то, что там, рядом с ними, вдруг оказывается и Даша, помогает лишь то, что Захар тянет меня за талию, усаживая на свои колени.

Выдохнув, я обнимаю руками его шею и прижимаюсь к ней носом, ища в его запахе чертово успокоение!

— Я хотел купить тот дом, который ты продавал в прошлом году, — обращается он к Денису Фролову. — Не успел.

— Ха-ха, — хмыкает Стас. — Все хотели его купить. Победил сильнейший.

— И кто это был? — интересуется Захар.

— Один московский «дачник», — расслабленно поясняет Денис.

Рука Карины лежит на его бедре, и он перебирает ее пальцы, потягивая воду из бутылки.

Палец Захара на моем бедре чертит медленные круги. Мне хочется попросить его, не делать этого, потому что это прикосновение ощущается, как что-то навязчивое и раздражающее, потому что я не могу расслабиться. Сделать это мне не дает взгляд, который ловлю на себе через стол. Ничего не выражающий взгляд Матвеева, которым он вскользь мажет по нам, прежде чем опустить лицо и спрятать глаза под козырьком своей бейсболки. Повернув голову, он что-то тихо говорит Даше, которая, кажется, к парням умеет «подкатывать» намного лучше, чем сама думает.

Они болтают. Так, как могут разговаривать только те люди, которые на одной волне.

Это задевает меня за живое.

Проблески улыбки на его губах. Его тихий смех. Задевает! Потому что со мной, в отличие от Даши, он в первую встречу держал проклятую дистанцию. Думал целых две недели, прежде чем позвать меня на свидание…

— Что ты хочешь на день рождения? — обращается ко мне мой парень.

— Что? — смотрю на него, приподняв голову.

Его глаза заглядывают в мои.

С прищуром делает глоток пива из бутылки, ведь сегодня за рулем я. Вопрос, который он задает, в секундной образовавшейся паузе раздается над всем столом.

Мой день рождения в сентябре. Год назад в этот день я позволила ему себя поцеловать. В первый раз. Я сделала это, свернувшись внутри той самой пружиной. Позволила оставить на своих губах короткий легкий поцелуй, который был приятным. Достаточно приятным, чтобы я позволила ему сделать это снова...

— До него еще дожить надо… — вылетают из меня слова, от которых щеки вспыхивают, ведь именно так отвечал мне Матвеев, когда хотел уйти от ответа!

— Готовь сани летом, — хмыкает Захар.

— Я обычно дарю девушкам абонементы в салоны красоты, — сообщает Дубцов.

— Да ты джентльмен, е-мое, — посмеивается Адам.

— Любимым девушкам такую херню не дарят, — просвещает его мой парень.

Я кусаю губу, потому что его слова, вместо того, чтобы согреть, создают в душе неуместный дискомфорт.

Весь этот день один сплошной дискомфорт!

Мое горло перехватило, но я произношу слова, от которых в груди щемит.

— У меня кажется тепловой удар… — говорю ему хрипло. — Отвези меня домой.

Произнося это, я отдаю себе отчет в том, что больше никогда Матвеева не увижу.

По крайней мере, приложу для этого все усилия.

5. Глава 5

Полина

— Ты сегодня норм? — Захар на меня смотрит с водительского сиденья.

Я разглаживаю ладонями юбку на коленях, отвечая на его вопрос.

— Да. У меня пересып, — говорю ему тихо.

— Это вместо недосыпа? — хмыкает.

— Ага. Как недосып, только наоборот.

— Можем сегодня это исправить, — его ладонь ложится на мое голое колено. — Можешь у меня сегодня остаться. Я тебе спать не дам…

Его ладонь теплая. Прикосновение тоже. Знакомое, приятное, обычное. Он сто раз так делал, и я оставалась у него на ночь. И много раз отвечала отказом на его предложение переехать к нему насовсем. Жить вместе в его квартире. Там столько места, что можно было бы завести собаку или двух. Сам Захар не собак хочет, а детей. Он хочет большую семью, это то, чего не скрывает. Такой у него взгляд на жизнь, так хочет ее строить, а я не знаю, чего хочу, и раз за разом ему отказываю. Не в детях, про это мы даже близко не говорили, а в том, чтобы жить вместе. Он не настаивал, мы меньше года вместе. Девять месяцев, если точнее, и больше всего на свете я боюсь… случайно забеременеть.