Моррис отпил маленький глоток. Длинное Копье отодвинул наполненный стакан.

– С кем ты поедешь в Найобрэру? – принялся обеспокоенно допытываться художник.

– С письмом полковника Джекмана и с двумя отменными скаутами, Бобом и Джеком. Питту надоели вечные скитания, он пока не торопится снова попасть в лапы к дакота.

– Лучше бы ты тоже не ввязывался в это дело. Брось, Генри, ради бога, брось!

– Да что с тобой, Моррис? Боишься нашего бывшего скаута Харри, который, по слухам, сейчас под именем Токей Ито во главе Медвежьего племени наводит страх на окрестности Найобрэры?

– Честно признаться, я боюсь за тебя, не скрою.

Художник испытал некоторое облегчение, оттого что с чистой совестью смог сказать хотя бы часть той правды, которую знал.

– Если бы здесь сейчас оказался твой старый друг Джо Браун, он стал бы предостерегать тебя точно так же, как я!

Генри опрокинул стакан.

– Каких только удивительных историй не рассказывают про нашего бывшего скаута Харри! На самом-то деле ничего особенного в этом юнце нет; я же его неплохо знал. Достаточно зарядить револьвер – и вот уже индейский вождь уткнулся носом в траву!

Моррис содрогнулся.

– Моррис, тонко чувствующий художник, если тебя посреди форта Рэндалл при одной мысли о Харри уже охватывает озноб, то отправляйся-ка лучше назад, прямиком домой! Ведь этим летом в прериях наверняка еще будет пожарче, чем сейчас!

– Хватит шутить, Генри! И ради всего святого, не езди в Найобрэру с двумя разведчиками, которых почти не знаешь! Подожди! Через две недели в форт Смита отправится отряд кавалерии, обоз с оружием и ополчение. Поезжай лучше с ними!

– Я же не младенец! Именно о прибытии этого обоза с оружием я должен известить пограничный пост на Найобрэре письмом, которое туда повезу.

– А вот это уже недопустимо! Частному лицу поручено исполнять должность курьера! Уму непостижимо, как легкомысленно мы иногда себя ведем!

– Чтобы тебя успокоить, могу сказать, что комендант дает мне двоих скаутов, принятых на службу в его гарнизоне! Кстати, у меня еще есть репортерские задания от нескольких газет и журналов! Я буду первым, кто напишет документальные репортажи о жизни на Найобрэре!

После этого Моррис перестал протестовать.

Генри рассмеялся и выпил три стакана виски.

– За будущую встречу!

– Надеюсь, все сложится хорошо.

Нервы у Морриса были напряжены. От волнения к горлу его подступила тошнота. Генри покачал головой, надул губы и попрощался.

Выходя из комнаты художника, Джек-Харри заметил в окне инженера, идущего по двору. Поэтому он не стал спускаться по лестнице, а, напротив, поднялся на один пролет. Как только Генри со стуком захлопнул за собой дверь, индеец бесшумно вновь спустился по ступенькам и стал прислушиваться.

Таким образом, он узнал, о чем говорили Моррис и Генри. Незадолго до того, как Генри вышел из комнаты художника, индеец выскользнул из башни. Он направился через двор в конюшню, где переночевал вместе с Бобби Курчавые Волосы. Оказалось, что негр по-прежнему сидит там, забившись все в тот же угол, и Джек-Харри присоединился к нему. «Завтра утром Генри поскачет в Найобрэру с письмом к Смиту, – сказал он на языке дакота. – Мы оба будем его сопровождать. Письмо не дойдет до адресата».

Боб ничего не возразил на это, ведь Генри в его глазах был ничтожеством.

Индейцу и негру как скороходам полагалось довольствие натурой. Бобби Курчавые Волосы уже получил сегодняшний паек для них обоих и теперь жевал кусок консервированного мяса, пока индеец обгладывал кость.

– Здесь, возле форта, начинается резервация для дакота. Это ее восточная оконечность, – внезапно произнес Бобби.