– Да, отдыхать нужно… – вздохнула Кира, осознав, что она утомилась значительно сильнее, чем ей казалось минутой ранее.

– Сейчас лето наступит – самый сезон. Планируешь отдых?

– Нет, ты что. Я же только пришла. Мне пока отпуск не положен.

– О, точно. Не подумал. Извини, – сказал он и, чтобы, видимо, не зацикливаться на неприятном, немного сместил тему в сторону, – Слышала, наш Марк с семьёй в Корею уехал?

– Да, мне Макс рассказал, – отозвалась она, и тут же решила, что простое «да» вполне бы сошло за ответ.

– А, ты его знаешь? – спросил Амир и тут же продолжил, – Мы учились вместе. Я был, правда, курсом старше, но мы немного общались. Не похож на отца, да?

Знакомая волна тяжёлого стыда накрыла Киру – это случилось так внезапно, что она не сразу поняла, что начала отвечать.

– Ага. Это было первое, что я ляпнула ему в лицо сразу после знакомства… – подавленно проговорила она и покачала головой.

– Думаю, это простительно, – ободряюще сказал Амир и, подумав, добавил, – Если увидишь его маму – все вопросы отпадут.

Кира обернулась к нему с гораздо бо́льшим оживлением, чем того требовала манера их диалога.

– А ты её видел? – быстро спросила она и, чтобы скрыть волнение, начала отпивать сок, пытаясь задним числом придать вопросу налёт повседневности.

– Да. На последнем корпоративе. У нас этой зимой был рождественский корпоратив, на который можно было приходить с кем-нибудь со стороны.

– Ого, правда?

– Ну да. Я с девушкой пришёл, – уточнил он.

За то небольшое количество дней, которые Кира здесь проработала, она уже успела мысленно отметить, что если в диалоге Амир хотя бы один раз не упомянет свою девушку, то можно было быть уверенной в том, что его подменили.

– Знаешь его сестру? Майю? – спросил он после некоторого молчания.

– Видела один раз.

– Она мне так нравится, – признался Амир и расплылся в настолько широкой улыбке, что она начала граничить с зарождающимся смехом, – Как раз на том корпоративе я пошёл как-то брать шампанское: подошёл к столу, взял по бокалу в руки, повернулся, чтобы уйти, и увидел, что она стоит прямо передо мной. Скрестила руки на груди и с таким серьёзным лицом говорит «если ты напьешься и будешь танцевать голым на столе, я сниму тебя на телефон и буду вымогать деньги». Я чуть бокалы не выронил, – оживлённо проговорил он, почти смеясь.

Несмотря на то, что Кира видела Майю всего лишь один раз, она почему-то с лёгкостью могла себе представить, с каким лицом и какой интонацией та могла это выпалить.

– Макс как-то сказал мне, что без неё в их семье было бы в десять раз скучнее, – прибавил Амир; помолчав ровно столько, сколько нужно, и, надо полагать, решив, что эта нота разговора идеально подходила для завершения диалога, он одним глотком допил остывший кофе, выбросив стакан, сказал «ну, я пойду» и ушёл.

Оставшись одна, Кира призналась себе в том, что впервые в жизни прочувствовала смысл избитого выражения «хочется под землю провалиться»: если ещё кто-нибудь при упоминании Макса скажет ей о том, что он не был похож на своего отца, трещина в земле покажется лучшим спасением от жгучего и нестерпимого стыда.

Выйдя утром из дома, Кира почувствовала, что всё её внимание было поглощено густым потоком мыслей – настолько интенсивным, что она решила не надевать наушники: ей нужно было разобраться с тем, что гудело внутри её головы.

Ещё с тех времён, как Марк начал приезжать к её болеющему отцу, в её душе стало происходить что-то плохо различимое – что-то едва уловимое, но неприятно настойчивое. Только сейчас она наконец-то начала понимать свой внутренний разлад: узнав Марка, она обнаружила, что мужчины, достигая возраста её отца, не обязательно становились тугими комками замкнутости и раздражения – они могли быть добрыми, эмоциональными и не стесняющимися показывать свои чувства. Всю свою жизнь она думала, что её отец был настолько типичным представителем своего пола и возраста, насколько дождь являлся мокрым, а конфета – сладкой. Своим появлением Марк разрушил её привычное представление о мире, которое она, хоть и с разочарованием, годами собирала в крепкий витраж идей, чувств и представлений. Ей казалось, что ещё до смерти своего отца она знала о том, что у Марка были дети, но не могла вспомнить, откуда у неё было это знание; это было неважно; важным было то, что Марк тоже был отцом. Поняв, что её отец мог быть другим, она стала задумываться о том, что