Однажды ночью я решил размять ноги. Встал с кровати и, не зажигая света, вышел в коридор. Здесь никого не было, кроме соседа Володи и общего холодильника. Дверь холодильника была настежь распахнута, и Вова погрузился в него до пояса. Потрясло. Другой ночью открываю глаза из-за странного шороха. Встаю, зажигаю свет. Володя сидит за столом на скамейке и жрет помои. Притащил из стоящего в туалете бачка и стал жрать. Потрясло вдвойне. А вот после третьего потрясения я едва не скопытился. Сплю как-то и слышу тревожное шорканье. Открываю глаза. Вижу стоящего над престарелым зэком Вову. Трепанированный склонился над дедушкой и, скорее всего, стоит в таком странном положении вот уже несколько минут. Резко выскакиваю из койки и немедленно зажигаю свет. Дед не спит. Укрылся одеялом до носа и выкатил глаза. Дрожит, как осиновый лист. И я постепенно понимаю, что происходит. Оказывается, Володя держит в одной руке бритву «Нева» и кусок провода, в другой – наполненную до краев водой литровую банку.

–– Ты чего это? – спрашиваю трепанированного.

Володя и так плохо говорил, а тут стал балакать еще хуже:

–– Чаю хочу…

Ну, понятно, решил в полной темноте прицепить один конец провода к лезвию. Другой воткнуть в розетку и вскипятить чайку. Тут уже я выхожу из себя. Кричу громче Коли Луция на Вову:

–– Убери это нахер!

Удивительно, но Володя слушается. Прячет провод и лезвие в тумбочку.

–– И спать ложись!

Вова, не обронив и слова, ложится. Я замечаю, что ноги у него примерно по щиколотку в дерьме. Босиком в туалет ходил, догадываюсь. Иду к окну, открываю форточку. Дышать становится чуть легче. Еще Вова любил спрашивать: «Выпить есть?», но об этом уже как-нибудь в другой раз.

Соседи мои попали в больницу, кто с инсультом, кто, как и я – с гипертонией, кто после травмы, кто после побоев. Отделение неврологии, и этим все сказано. Таблетки пили исправно, температуру измеряли, почти параллельно с давлением. Так изо дня в день. И как-то ночью Сергею стало плохо. Позвали врача. Он что-то дал ему выпить. Сергей же сказал, что когда лежал в другой больнице с инсультом, то ему вместо какого-то там лекарства с мочегонным эффектом давали другое. Врач повертел головой, покрякал и удалился. На следующую ночь Сергею стало хуже. Он начал рыгать и говорил, что не может ходить в туалет, а воды пьет много. Часам к трем ночи позвали врача. Пришел другой доктор. Повертел головой, как и предыдущий, покрякал и тоже удалился. Лечащий врач реагировал ничуть не лучшим образом. А ровно через сутки Сергей уже умирал. Спасти его пытались мы Колей Луцием. Стоит добавить, что Луций едва мог ходить. Упал первого января со стремянки, ударился ногой о батарею и попал в больницу. Словно проклятие какое, почти как со мной…

Просыпаюсь. Коля стоит, опираясь на странное сооружение, помогающее передвигаться больным, и предлагает Сергею сходить за врачом. Сергей что-то мычит. Встаю. Гляжу на все это и немедленно дую за доктором. Врач убийственно сонный. Объясняю ему, что соседу из такой-то палаты совсем плохо и надо бы придти и посмотреть, что с ним. Врач мотает головой. Говорит, что подойдет обязательно. Возвращаюсь в палату. Сергею стало еще хуже. Он держится за живот и жутко рыгает. Врача нет пол часа, нет час. Снова иду по его душу. В ответ слышу то же самое. Возвращаюсь. Сергей еле живой, но еще дышит. Ложусь, но глаз смыкать не хочу. Случайно засыпаю и прихожу в себя от жуткого грохота. Сергей с Луцием стоят у двери. Коля пытается помочь ему выйти в коридор. Сергея шатает, как пьяного. Я немедленно встаю. Через минуту бегу к врачу. Слышу тот же самый ответ и сразу мчусь обратно в палату. Сергей падает сначала на одно колено, потом валится всей массой на пол. В этом человек живого веса килограммов под восемьдесят-девяносто. Луцию его не поднять – он без опоры на ногах и секунды не устоит. Пытаюсь помочь я. Но сил совсем нет – болит спина, да и девяносто килограммов… Кое-как перекатываю Сергея на спину, а у него уже пена идет изо рта. Пытаюсь делать искусственное дыхание. Но получается очень и очень плохо. И тут слышится беготня. Врач с медсестрой врываются в палату и начинают изъясняться друг с другом на неизвестном мне – неврачу – языке. Медсестра бежит за каким-то срочным лекарством, но прежде интересуется: «На кого будем списывать?». Тут уж эскулап реагирует немедленно и бесповоротно: «На него и спишем!». По возвращении медсестры меня с Володей выгоняют из палаты. Через несколько минут прикатывают какой-то медицинский прибор, а вскоре Сергей умирает. В итоге оказывается, что ему прописали не то лекарство, и из-за этого человек за какие-то три дня ушел из жизни. Убили. Медленно и непринужденно. Причем, он предупреждал врачей и чувствовал боль, до последних минут жизни. О смерти Сергея его жене врачи почему-то не удосужились сообщить. Она пришла, принесла передачку, и мне пришлось самому рассказывать ей о случившемся…