– Да, чёрт возьми! Пришлось! Но я же не устраиваю бордель у Иры в доме! – вновь завопил Гена, правда, уже не так громко.

Женечка опять расхохотался.

Гена было принялся честить его с новой силой, однако, праведность его гнева дала трещину.

Ира, вскочив с кресла, воспользовалась ею, пока та не затянулась.

– Всё. Хватит, – тихим, ледяным, не терпящим возражений тоном сказала она, положив руки Гене на плечи и глядя ему в глаза жёстким колючим взглядом. – Гена, – продолжила она более мягко, – я в защите не нуждаюсь, а если Женечка, как ты говоришь, дуркует, так, наверное, у него есть на то причины.

– Ир, да пусть себе дуркует! Я что, против? Но не здесь же!

– Ген, за последнее время, Женечка для меня стал не просто другом. Он по-настоящему помог и продолжает помогать мне пережить то, от чего я всё ещё почву под ногами найти не могу. А может, и никогда в этой жизни не смогу.

Так что, если ему охота подурковать у меня в доме, я сделаю всё, что в моих силах, для обеспечения его дуркованию максимального комфорта. И это – меньшее, что я могу для него сделать.

Гена сразу как-то весь обмяк и уселся в кресло. Ира собрала грязные чашки и ушла на кухню. В доме повисла тишина, которая после пронёсшейся бури казалась гробовой.

– Мне, вообще-то, пора, – растерянно промямлил Гена, когда Ира вернулась в гостиную.

– Я проведу тебя, – сказала она ему, а потом обратилась к Зиву и Лоренцу. – Ребятки, помогите, а то я плохо помню, куда надо-то.

– Ира, сядь, – промурлыкал Лоренц. – Мы сами его проведём.

– Он что-то сказал? – неуверенно поинтересовался Гена.

– Да, – ответила Ира. – Он сказал, что они с Зивом сами тебя проведут.

– Так меня ведь за руку протаскивать нужно.

– Я думаю, за руку не понадобится. Лоренц и Зив – стражи прохода. Просто откроешь дверь и выйдешь, когда они тебе кивнут, – объяснила ему Ира, а потом спросила Зива и Лоренца, – Я правильно ему сказала?

– Да, – подтвердил Зив, и они оба кивнули.

– Ну, я пошёл. Пока.

Гена направился в сопровождении Зива и Лоренца к лестнице в цоколь.

– Ген, – окликнул его Женечка. – Спасибо, что примчался.

– Да не за что, Женич. Я, конечно, всё понимаю, но всё ж постарайся вести себя поприличнее.

– Постараюсь, Ген. Как пройдёшь, звякни. Хорошо?

– Звякну. До встречи, ребята!

Гена скрылся внизу, а через минуту запел Женечкин мобильник.

– Всё хорошо. Я на месте, – услышала Ира Генин отдалённый голос из телефона.

– Ир, прости меня, – тихо сказал Женечка, едва она легла рядом.

– О господи! Жень, я думала, с крутыми разборками, наконец-то, покончено.

– Гена на сто процентов прав, – будто не слыша её, продолжал Женечка. – Самому тошно.

– Жень, по-моему, тошно тебе заранее было, вот и потянуло на «подвиги».

– Ира, неужели ты действительно понимаешь?

– До конца понять возможно только пережив подобное. Да и то поймёшь лишь по-своему.

– А ты не думала, что понимание этого и есть истинное понимание?

– Да. Наверное.

– Знаешь, я за время своей жизни столько мелких пакостных гадких мерзостей наделал.

– Ну, Жень! На это у тебя времени имелось более чем достаточно.

Женечка горько усмехнулся.

– Да. Пожалуй, слишком много. Ира, спасибо тебе. – Женечка крепко прижал её к себе.

Ира подняла на него глаза. На его щеках блестели слёзы.

– Жень, да ты, никак, рыдать собрался? По-моему, мелкие шалости, даже очень гадостные, не стоят того, чтобы их оплакивать.

– Знаешь, Ир, у меня в голове не укладывается то, что ты сегодня Гене сказала.

– А-а, ну ясно! Это – слёзы умиления!

– Ира, я серьёзно. Ко мне здесь никто никогда так не относился. Гена – он действительно друг, готовый прийти на помощь в любую минуту, независимо от того, угрожает ли мне смертельная опасность или я тупо запутался в очередной мерзости типа сегодняшней.