– Джеральд, сынок, – эге, сынок-то сынок, а взгляд как посуровел! Видать, не миновали его сложности отцов и детей. А я не Айрин, взгляду зацепиться не за что, чтобы отвратить от исполнения долга. – Я с тобой не торгуюсь. Вот вздумаешь тут у нас остаться и вступить в боевое ополчение – тогда, пожалуй, и поторговаться можно, хотя все равно очень вряд ли я тебе разрешу такую опасную и совершенно ненужную игрушку. Просто сам не имею права, понимаешь? Сейчас так формулируется один из пунктов, описывающих запрещенное оружие: отсутствие режима «один нажим – один выстрел» и ленточное питание, то есть условно бесконечный боезапас. И не надо мне фокусов с отсеканием по одному выстрелу. Если хочешь, могу выдать тебе винтовку, самозарядную с армейским магазином или даже военного образца – вас, Мейсонов, сложно заподозрить в неумении с ними обращаться. То же самое удовольствие, но в рамках закона. Хотя все эти автоматические игрушки, по мне, сплошной перевод патронов.

Эх, эх. Даже пострелять не успел, как уже отобрали. Ну, не драться ж с дураками кочергою, тем более что они, вполне возможно, вовсе и не такие дураки. Я бы и сам на его месте предпочел не иметь под боком непроверенного архаровца с излишней огневой мощью. Они же не знают, что я как раз это хорошо умею. Или, наоборот, как раз догадываются и не видят никакой гарантии, что это против них не обернется. Подниму еще народное восстание, захвачу закусочную и остановку автобуса из Виннипега, как немногие здешние ценности, и провозглашу себя узурпатором. Вообще-то провернуть такое можно и безо всякого пулемета, пару раз делали на недорогой «бис». А пулемета мне просто жалко. Из него в меня почти в упор стреляли… а убился в итоге сам стрелок, собственной рикошетной пулей. Эдакий проклятый меч, где еще такой сыщешь.

– А если, чисто гипотетически, я того… заартачусь?

– Тогда я, чисто гипотетически, вынужден буду об этом сообщить по линии военной полиции со всеми доступными приметами и наводками. И будешь ты объясняться уже с другими людьми, которые ни к тебе, ни даже к твоему деду, царствие ему небесное, симпатии не испытывают. Первым не будешь. Нынче с законами стало даже, пожалуй, получше, чем раньше – не в пример строже и проще.

Ладно. Убедил. Я стащил пулемет с груди, выпутался из ремня. Нет, знаете, я тоже побуду со своей стороны вредным и ремень не отдам. Отстегнул его от антабок и плюхнул оружие на конторку. И ленту из короба не поленился выудить, будет время – повыдергаю патроны из звеньев. Рюкзак снял, но тоже сдавать не стал – демонстративно передал Чарли. Там патроны, а патроны – ценность. И дробовик вынул из бокового рюкзачного крепления. Авось за те несколько минут, что я буду добираться до дедовского арсенала, на меня никакой гаракх не позарится.

– Винтовку все равно возьму, – предупредил я коменданта. – Заготавливай. Кому перевод патронов, а кому и сплошная польза. Вот вернусь и сразу востребую.

Востребую и, скорее всего, отдам Чарли. А у него заберу фалку, она не гламурная, но заметно солиднее нынешних армейских карабинов.

– Мистер комендант, а сотовая связь у вас работает? – поинтересовался изнывающий Чарли.

– Время от времени, очень нестабильно – комендант сгреб пулемет за ручку для переноски и куда-то поволок. – Поломки ретрансляторов, какие были, давным-давно восстановили, но что-то сбивает сигналы. Говорят, Зияния что-то такое излучают… Вот есть нормальный проводной телефон, если нужно. Не поручусь и за те края, куда собираетесь звонить. Где-то так и не наладили, где-то операторы свернули свои сети, где-то армейцы глушат – китайские или даже наши.