– Эта работа, – продолжал бубнить себе под нос комендант, – Только что называется громко, а на самом деле удовольствие ниже среднего. Платят скромно, отчитываться приходится каждую неделю за любую мелочь, а ответственность вся на тебе. Люди с куда большей готовностью просто отстоят свою ночь в карауле за ополченский паек – тоже, кстати, моя работа их туда определять – и пару раз в месяц по тревоге поднимутся, чем будут всей этой бюрократией изо дня в день заниматься. Ведь правда же, бумажная волокита, никуда от нее не денешься. То есть это раньше была бы бумажная, а сейчас по большей части электронная. Это занеси в базу, это поправь, это измени, прими запросы, пробей, выдай результаты…

– У тебя что, и оператора для таких целей нет?

– Есть, конечно, двух девчонок взял именно на эти компьютерные дела, а то сил моих нету от заката до рассвета искать потерянных племянников. Но они от звонка до звонка, и то под присмотром – пока там специальная комиссия их допуск к базе оформит, я вынужден их под своим логином запускать и стоять над душой, чтобы налево никакая информация не утекала.

– А что, такая уж секретная информация – где чей племянник?

Гламберг помялся, измышляя подходящий ответ, и наконец просто отмахнулся – мол, не мучь меня, народ, ох, не спрашивай. Видимо, действительно секретная. И то сказать, племянники бывают разные.

– Вы, ребята, не стесняйтесь – вон на кофе налегайте, если кто знает, как управлять этим реактором, а я пока займусь оформлением.

– Ты мне ключи от машины дай и занимайся. И от склада заодно, где дедовы вещи, там надо кое-что прихватить.

– И то верно, – Деннис ткнулся в одну из дверей на заднем плане. За ней оказался кабинет, заставленный стеллажами с коробками – что-то вроде камеры хранения вещдоков. Комендант туда протиснулся и прикрыл за собой дверь.

Остались мы одни. Айрин сунулась к кофеварке и начала щелкать кнопочками. Неловко как-то стоять ошарашенными такими новостями. Типа, вы прикиньте, Плутон-то больше не планета, а в Калифорнии теперь китайцы заправляют. Теперь Юньфат точно получит Оскара. Может, если бы дали по добру, то и без военной экспансии как-нибудь обошлось бы?

– Мама будет в шоке, – нарушил тишину Чарли. – Мейсон, что я ей должен сказать?

– А это так уж важно?

– Ну, как же… мама все-таки. Врать нехорошо, да и вряд ли получится.

– Я имею в виду, можешь сказать правду, но вряд ли она поверит. Так что подумай, во что она поверить сможет. Думаю, уже того факта, что ты жив и готов вернуться через год, ей на какое-то время хватит для полного счастья. Но в любом случае я буду признателен, если ты поменьше будешь упоминать меня. А то я ее боюсь.

– Можно подумать, я не боюсь. И ты не забывай, что исчезли мы прямо из твоего дома, так что совсем без упоминаний вряд ли обойдется.

– А ты скажи, что я героически погиб, защищая мир от вторжения. Был стоптан злыми китайцами.

Есть у моей склонности к сглазу, наверное, и положительные стороны. Представил такую злую судьбу – считай, от нее подстраховался.

Деннис вернулся с ключом, к которому приделана была большая пластиковая бирка с номером «12».

– Это от склада, – пояснил он. – Склад отсюда направо, выстроен прямо впритирку к 513-й трассе. Там сейчас никого, но на здании должна вывеска гореть. От машины ключей не нашел, значит, они прямо в ней. Казенные машины стоят в ангаре рядом с автосервисом. Знаешь, где это?

– Угу.

– Вот там и забирай. И да, пулемет оставь. Не положено.

Не пронесло.

– Эй, мне без него боязно. Можно, хотя бы пока не вернусь, при себе подержу? А то, если получится все с местным Зиянием, мы и задерживаться тут не будем, а на неспокойных дорогах с пулеметом куда уютнее.