Небось, сейчас сидят в штабе в своих кабинетах, обложившись кучей бумаг, и окна нараспашку, и с улицы задувает свежий, прохладный ветер. В столице летом хорошо – всё-таки мудрые предки ответственно подошли к выбору будущего стольного града…. А здесь – духота, от которой не спасает даже графин, к которому Мейлиш периодически прикладывался – вода почти моментально нагревалась от окружающего воздуха и становилась тёплой, а потому противной.

Крейсер висел на высоте в восемьдесят тсэров почти неподвижно. На горизонте узкими чёрточками виднелись острова Ситай и Ахже – это был уже Жингкон – и россыпь мелких островов, названия которых даже не хотелось выговаривать, чтобы не сломать язык. Геирсей с удовольствием поднял бы корабль повыше, но нельзя – средства радионаблюдения у противника хоть и устаревшие, но чувствительные антенны корабля на самой верхушке мачты нет-нет, да регистрировали их излучение. Свои радары и локаторы работали в пассивном режиме, не «прощупывая» пространство, дабы не выдать радиоволнами себя – крейсер ждал и наблюдал.

Причина была непонятной даже для Мейлиша. Сухой текст радиограммы гласил: «… авиалёт – разведчик обнаружил повышенную активность на острове Ситай. В связи с ростом тамошней военной базы предполагается перемещение вооруженных сил сквозь Договорную Зону. Вам предписывается вести наблюдение. При попытке кораблей Жингкона нарушить нейтралитет зоны вам предоставляется право выбора своих действий самостоятельно. Напоминаем, что таковые перемещения крайне нежелательны, а, следовательно, вам предлагается воспрепятствовать им при благоприятной для этого тактической обстановке». И больше ничего. Каких сил? Чем вооруженных? Каких кораблей? Мейлиш поежился – его крейсер, лишенный прикрытия эсминцев и фрегатов, уязвим со стороны тех же торпедных катеров – маленьких и юрких.

Которые, кстати, имелись в изобилии у того же Жингкона. Случись нападение таких корабликов – и тяжесть обороны крейсера целиком и полностью ляжет на стоящее на посадочной площадке двенадцатое крыло палубной авиации.

Авианесущий крейсер «Пасге́дас» был, всё же, грозным кораблем. Тринадцать стоящих на палубе крылатых машин могли наносить точечные удары по противнику, не подвергая при этом риску сам крейсер. Подразделение авиации звалось «крылом» – Йялла знает, кто придумал такое название – и состояло из четырех звеньев по три авиалёта в каждом. Отдельно от троек был авиалёт командира крыла, глайнес Илмеги.

Помимо этого «Пасгедас» нес две пусковые установки ракет большой дальности и мощности зарядов, по четыре ракеты в каждой. Четырёхствольные блоки орудий среднего калибра предназначались для огня на небольших дистанциях – в пределах прямой видимости. Их было три – два в носовой части и один позади надстройки, и новизной конструкции «Пасгедаса» были ещё и довольно узкие «мёртвые зоны» обстрела для блоков. Были и установки ракет малой дальности, по семь в каждой – предназначенные в основном для уничтожения высокоподвижных целей, но можно и зарядить ракетами для стрельбы по объектам на земле. Крейсер нес четыре торпеды, катер для подразделения десанта, четыре птицелёта и малые ракеты… А пулемёты против авиации и воздушных объектов – тех же птицелётов, торпед либо ракет – и вообще можно было не считать, это всё-таки не столько вооружение, сколько оборонительная система крейсера.

Но, тем не менее, от этого спокойнее не становилось. Необходим был хотя бы минимум информации. Вдруг на острове сверхтяжёлые танки? Тогда стоит крейсеру подойти достаточно близко, и снаряды самого, что ни на есть, крупного калибра с таких вот танков запросто отправят его в небытие. А может быть, и самоходные пусковые установки – тогда с острова по крейсеру запустят противокорабельные ракеты большого радиуса действия, а корабль даже не сможет определить их местонахождение. Нужна, ох как нужна была сейчас разведка. Даже не разведка боем, а простой минимум информации. Достаточно отправить туда один-два авиалёта, чтоб те сделали над островом круг и осмотрели его. Одно только «но»: Мейлиш почти наизусть знал содержание документа со звучным названием «О статусе Договорной Зоны». Этот документ строго-настрого запрещал подобные разведки. Ситуация была из разряда «и хочется, и колется», поэтому Мейлиш колебался.