Затем я начала нервничать. Вечер тянулся, детей все не было.

Годица ушла, я проводила ее с видом, что все идет как надо, закрыла дверь и продолжила истерить, выхаживая по дому положенные часы для подачи заявки на поиск по крови.

Я их чуяла, обоих, но как-то урывками. Даже Холину набрала и даже выждала, пока гудки шли, хотя руки тряслись и хотелось сбросить. Но я подумала, что дети могут быть с ним, а у него просто корона падает предупредить. Потом Холин явился-таки собственной магистерской мордой и привез причину истерики домой.

Оказывается, эти мелкие гули отправились гулять, «случайно» отключив магфоны. Оба случайно. Оба магфона. Сговор был на лицах. Показное раскаяние тоже. Холин жаждал почестей и милостей, жадно принюхиваясь к сочащимся с кухни запахам. Вытолкала яжотца обратно за порог, нечего тут тьму распускать и урчать. У нас для этого Копать есть. Затем собрала толпу детей и животных, устроила разнос всем по всем правилам и тотальный разгон по комнатам и углам, а попутно узнала, что его зазнайство замнач Центрального и всея Нодлута обитает в старом доме на Звонца, где детки и гуляли.

Так что сегодня с утра все были все еще примерные: дети ели, Копать не орал дурниной, просто душераздирающе глядел в очи взглядом подыхающего от голода, а я была мать.

С последним оказалось сложнее. Как-то так получалось, что моим детям все были лучшей матерью, чем я сама. Годица была идеальная мать. Эфарель – прекрасная мать. Мар… эффективная мать. Да сами дети были себе лучшей матерью. Сами нашли, что поесть, стол накрыли, кота приструнили – не орет же, кофе горячий, тарелочка с полюбившимся мне бутербродом колективного приготовления. Даже Копать пару шерстинок добавил и наверняка, пока никто не видел, ветчину лапой поправлял, проверяя ровно ли лежит и не положили ли туда случайно его личный кусок.

Я даже успела наумиляться, отпить пару глотков, избавиться от кошачьей шерсти в тарелке и откусить бутерброд…

У меня зазвонил магфон.

– Кто говорит? – невнятно, по причине набитого вкусным рта, прошамкала я, максимально откорячила мизинец (да здравствует пальцевая гимнастика и фигуры-концентраторы) и, стараясь не расплескать из накренившейся чашки, надавила на активатор громкой связи.

– …он, бур тебе в сад! – громыхнуло по кухне. Мы с Лаймом синхронно выпучили глаза, потому что дурное воображение тут же нарисовало картинку, Дара хлопнула ресничками и захихикала.

– Добрейшего утречка, где-то когда-то уважаемый комиссар арГорни, а мы тут с детками завтракаем, а вы, наверное, не успели, потому злобный как умертвие. Вам бы сладенького…

– Так я как раз за этим, родненькая! Кости собрала и сюда, мать твоя темный маг, вместе с этим твоим гениальным докладом.

– Кха.. кхе… каким еще докладом? – кусок бутерброда никак не хотел проталкиваться подальше в удивленный организм.

– Семинарским, по международному обмену тарака… эээ… опытом! Тут куратор из Центрального прискакал, вынь да положь ему ценный кадр. Им, видишь ли, реально практикующие нужны, а не как в том году левые по знакомству. А тебя от Восточного заявили. Забыла?

– Став, кто мне вчера выходной на сегодня дал?

– Кто дал, тот и забрал.

– Став, у меня дети!

– А у меня нервы, и ты последние доедаешь!

Я покосилась на бутерброд, жажда откусить еще обуяла с удвоенной силой.

– Хватит вагонетки порожняком катать, – отчаянно разорялся гном. – Восстала и пошла.

– Быстро не восстану.

– Не-е-е, ты и не торопи-и-ись, – ласково прогудел Став, – на кой надо? Да?

– Да, – согласилась я. Действительно. Начальство велело не торопиться, я и не буду. На кой?