– Удивительно. – Только смог вымолвить я.

– А вот, например, шелковый свиток, – Редерик взял с полки и развернул небольшой кусок ткани, свернутой в рулон, – он точно из Китая, страны, которая лежит далеко на востоке. Их письменность называется иероглифами, где каждый символ означает отдельное слово. Представляешь? Они все пишут только на шелке или бумаге, и пишут вертикально, складывая предложения в столбцы. Как видишь, и там все не по-людски.

Я усмехнулся.

– Знаешь, – продолжал он, как ни в чем не, бывало, – говорят, в Китае до сих пор водятся драконы. Я слышал, один из них, самый длинный дракон, лежит на границе страны. Тело его так огромно, что тянется на многие мили по холмам и долинам, а его хребет отделяет Китай от других стран, и пока никто не смог одолеть эту преграду. Еще говорят, для того чтобы дракон защищал их землю, один жестокий император скормил ему тысячи рабов.

– Это папа тебе рассказал? – Недоверчиво спросил я, но Рик, чрезвычайно довольный своей историей, только усмехнулся.

– Это мне рассказал один путешественник, который привез папе редкие книги и гостил у нас какое-то время.

– А что Хагамар? – Спросил я, желая непременно узнать мнение малефика.

– А что Хагамар? – Передразнил меня Рик. – Хагамар сказал, что это не дракон вовсе, а всего лишь стена, обыкновенная стенка, представляешь, и что нет там никакого дракона. Что все это байки, а жертвы, которых якобы дракону скормили, были строителями, погибшими при возведении стены.

Редерик говорил это таким тоном, будто сама мысль о рукотворном строении казалась ему не то, что не состоятельной, но даже оскорбительной.

– Вот, в это я поверю охотнее. – Хмыкнул я.

– И ты туда же! – Обиженно воскликнул он. – Мой отец там никогда не был, а путешественник был. Стал бы он врать, окажись дракон и в правду какой-то стенкой?

– А ты не думал, что над тобой подшучивают?

– Зачем? – Искренне удивился друг. – Тем более что путешественник видел в небе его дыхание.

– Как то, которое в камине? – Спросил я.

– Нет, что ты. – Мечтательно протянул Редерик. – Он описывал его совсем по-другому. Он говорил, что огонь дракона гремит, как во время грозы, и рассыпается тысячами разноцветных искр, как если бы звезды падали с неба, но были так близко, что до них можно было дотянуться, встав на самую высокую крышу.

Он замолчал и глубоко вздохнул.

– Да, этот свиток из Китая. – Повторил он, и вдруг новая догадка пришла ему в голову. – Или из Японии.

Выражение глубокой задумчивости застыло на его добром широком лице.

– Они тоже пишут иероглифами, и я никогда не умел различать их языки. Но Япония лежит еще дальше Китая, и нет ни одной страны в мире восточнее. А вот, известно ли тебе, что тамошние жители живут на спине гигантской рыбы, которая заснула посреди моря, и никуда не плывет вот уже несколько столетий. Каждый вечер она проглатывает Солнце, а каждое утро выплевывает его на небосклон. Поэтому Солнце всегда встает на востоке.

Лицо его расплылось в широкой улыбке, и он, довольный, что открыл мне целых два чуда, важно сложил руки на груди.

– Это тебе рассказал тот же самый путешественник.

– Ага. – Щурясь, словно холеный кот, закивал он.

– Но, если рыба заснула, и спит ни одну сотню лет, как же она может ежедневно глотать и выплевывать Солнце?

Улыбка медленно сошла с лица Редерика, и великая работа мысли отразилась в его застывшем, устремленном куда-то мимо меня взгляде. Но шестерни быстро заклинило, и эта тема в один момент перестала его интересовать.

– Да какая разница! – Воскликнул он. – Лучше посмотри вот на это.

Он подозрительно огляделся вокруг, проверяя, нет ли кого поблизости. А затем, с лицом хитрым, словно задумал какую-то мелкую гадость, он выудил из-за пазухи мягкую тонкую книжку и протянул мне.