– Как же тогда разобраться, где правда, а где ложь?

– Доверять себе и своим друзьям. – С улыбкой ответил Хагамар. – Тем более что мы уже пришли.

И действительно, дверь возвышалась перед нами, уже не похожая на чью-то пасть. Высокая, богато украшенная, она была словно королева на балу. Всю ее покрывала удивительна резьба – огромное ветвистое древо, на котором вместо листьев росли, будь они прокляты, очередные глаза, новые их десятки. И в каждый из них вместо зрачка были вставлены мрачные изумруды, кровавые и синие яхонты, желтые опалы. Ториэн и Редерик уже поджидали нас.

– Вижу, вы не заблудились. – Вновь приветствовал их Хагамар.

– Чего не скажешь про вас! – Удивленно воскликнул Редерик. – Почему так долго? Мы уже устали здесь стоять, а ведь шли не быстро.

– Наша половина оказалась длиннее. – Ответил малефик.

– Половина не может быть длиннее. – Резонно возразил Редерик. – Это же половина.

– Здесь может. – Спокойно ответил сыну отец, но недоверие в глазах Редерика не исчезло.

Ни ручек, ни кольца в этот раз не было. Хагамар легко толкнул массивные створки, и они разошлись так, будто ничего не весили. Глазастое древо разделилось на две одинаковые части, и открывшаяся арка изнутри озарилась золотым светом. Мы вошли, и я остолбенел.

То, что сейчас открылось моему взгляду, превосходило все чудеса, виденные ранее. Ни зыбкое серебро Завесы, ни ее черные призраки, ни закаменевшие тела чудовищ, ни живые керамические глаза не могли сравниться с величием и великолепием этого зала. Он был не просто огромен. Должно быть, пространство и впрямь показывало здесь удивительные фокусы, ведь помещение, казалось, превосходило своими размерами саму башню. Словно мы вошли внутрь, но попали не в здание, а в новый удивительный мир, жителями которого были не люди, а книги, каждая со своей неповторимой душой. У этого мира было хрустальное небо, явившееся прозрачным куполом, сквозь который можно было увидеть первозданную тьму, окружавшую его. Но это не страшно, ведь под ним кружились оранжевые созвездия волшебных фонарей, дарующих теплый свет. Иногда они спускались вниз, словно кометы, освещая высокие стеллажи, которые лесом вырастали посреди зала. У этого мира имелись и свои горы – крутые стены, упиравшиеся в небосклон и замыкавшие эту отдельную планету, превращая ее в нетронутую, недоступную чужакам среду. Они, наравне со стеллажами, служили пристанищем бесчисленному количеству книг. Тонкие лозы деревянных лестниц, проросшие к самым вершинам, оплетали их везде, но казалось, если какой-нибудь смельчак, рискнувший покорить эти высоты, проиграет и не удержится, его ждет неминуемая гибель.

Зайдя внутрь, я увидел не библиотеку, а новую природу со своими богами, законами, вращением планет и жизнью, пусть и недоступной другим очам. Я видел ту самую природу из древних приданий, где обитали эльфы, лесные призраки, таинственными огнями заманивавшие путников в самое сердце болот. Мое воображение преобразило каждый предмет, и теперь даже книги виделись мне какими-то крылатыми созданиями, сейчас уснувшими своим зачарованным сном. Но как же легко представить, что они просыпаются и, словно стая диковинных птиц, устремляются в небо. Сколько же лет понадобилось, чтобы все их написать? И сколько же лет понадобится, чтобы все их прочесть?

Мы делали нерешительные шаги, словно боялись разбудить дракона, спящего где-то в глубине, и я видел, с каким восхищением мои друзья осматриваются вокруг. Хагамар предложил нам снять промокшую верхнюю одежду и повесить ее на высокую дубовую вешалку, стоящую возле двери, как одноногий рогатый страж. Когда плащи были развешаны, она стала похожа на дерево висельников, чем неприятно изумила меня. Одежда под плащом тоже намокла, но воздух здесь был таким сухим и теплым, что я уже начал потихоньку сохнуть. Все тепло в этом месте производили три больших камина, которые мы потом обнаружили в разных частях единой здешней стены. Я подошел к одному из них, желая убедиться, что глаза меня не обманывают. Так и есть. Камин был высоким, выше моего роста, и великолепным. Его украшала скульптура дракона, как бы зацепившегося за левый верхний угол очага, словно за кусок скалы. Пасть была разверста, крылья сложены за спиной, а длинный хвост вился по всему камину, словно дракон только что опустился на отвесную гору, завидев где-то свою добычу. Казалось, еще мгновение, и он неистовый и свободный, как сама природа, спрыгнет со своего уступа и воспарит над этим миром.