Она начала ткать. Но не из нитей света. Она протянула руку, и из её ладони начала исходить тёмная, шероховатая нить, сотканная из сомнений, страха и гордыни. Эта нить была уродлива, но в то же время она была частью её, её истинной тенью. Элара чувствовала, как она вибрирует, словно живое существо. Она начала плести из неё фигуру. Это была маленькая, жалкая фигурка девочки, которая сидела в углу, чувствуя себя ненужной и бесполезной. Это была Элара, которую она прятала от всех.

Хранители медленно, без единого звука, подошли к ней. Они склонили свои огромные головы и всмотрелись в маленькую, уродливую фигурку. Один из них протянул руку, и его пальцы, похожие на шипы, коснулись нити. Элара почувствовала, как они проникают в её сознание. Они не осуждали. Они сочувствовали. Они понимали. Она почувствовала, как её страх тает, уступая место принятию.

Вдруг второй Хранитель протянул свою руку к Каэлю.

«Твоя тень», – прошептал он, и его голос прозвучал как шёпот ветра.

Каэль не колебался ни секунды. Он протянул руку, и из неё вырвалась нить. Она была плотной, тёмной и излучала леденящий, обжигающий холод. В ней не было страха, в ней была только одна, всепоглощающая эмоция – гнев. Неистовый, всепоглощающий гнев на мир, который забрал его отца и ничего не объяснил. Гнев на несправедливость.

Он начал ткать. Из нити возникла фигура мужчины, который исчезал в клубах дыма, растворяясь, как сахар в воде. Рядом с ним стоял маленький мальчик, который тянул к нему руки, но не мог дотянуться. Это был Каэль, который потерял своего отца. Но фигурка мальчика была не грустной, а злой. Она была полна ярости и ненависти.

Хранители снова склонились. Они коснулись нити гнева. Элара почувствовала, как их прикосновение смягчает её, превращая её из колючей верёвки в мягкую ткань. Они не осуждали Каэля. Они понимали, что гнев – это тоже форма боли, и что его нужно принять, чтобы исцелиться.

«Вы видите», – сказал Каэль, обращаясь к Хранителям. Его голос был полон гордости. – «Мы не прячем свои тени. Мы их принимаем. Мы их чувствуем. И мы с ними живём».

Хранители медленно выпрямились. Они посмотрели на Элару и Каэля, и в их глазах зажёгся слабый, но тёплый, золотистый свет.

«Вы прошли испытание», – сказал один из Хранителей, и его голос был полон древней мудрости. – «Вы не прячетесь от своей тени. Вы знаете, что забвение – это не избавление, а тюрьма. Входите. Но помните, этот мир – живой. И он никогда не отпускает своих обитателей».

Они подняли свои руки, и барьер, который был Вратами в «Несотканное», начал медленно открываться. Он расступился, как два занавеса, открывая перед ними вид на хаотическое, мерцающее пространство. Это было похоже на сон, который так и не смог обрести форму.

«Там нет времени, нет пространства. Только воспоминания и кошмары», – сказал Каэль, обращаясь к Эларе. – «Там мы должны найти Тень. Ты готова?»

Элара кивнула. Она чувствовала себя одновременно испуганной и невероятно сильной. Она только что приняла свою тёмную сторону, и это не разрушило её, а сделало сильнее. Она знала, что теперь она – не только Ткачиха Света, но и Ткачиха Теней.

«Я готова», – ответила она.

«Тогда пошли», – Каэль сделал шаг вперёд, его рука сжимала посох. – «Мы входим в царство забытых снов».

Они сделали шаг через Врата. И мир исчез. Пол под ногами, деревья, небо – всё это растворилось в хаосе. Они не падали, а парили в пространстве, где не было ни верха, ни низа. Вокруг них не было ничего, кроме мерцающего, хаотического месива из нитей. Они были всех цветов радуги, но при этом были тусклыми и разорванными. Они переплетались, распутывались и снова сплетались, образуя причудливые, движущиеся узоры, которые мгновенно исчезали.