Рубашечник, заметив, что она с любопытством его разглядывает, смущённо отвернулся.

– Эти шрамы, – поспешила задать вопрос Бетти. – Они?..

– Исчезают со временем, – нехотя объяснил Рубашечник. – Когда я здесь появился, я был весь словно сшит из распадающихся кусков. А теперь, как видишь, даже стал похож на человека.

В подтверждение своих слов он закатал до локтя рукав рубашки и показал предплечье, на котором паутина шрамов поблекла и почти уже исчезла. Если не присматриваться, то и не заметишь.

– И так со всеми… Расплетёнными? – осторожно уточнила Бетти.

Хотелось заранее понимать, что её теперь ждёт.

Рубашечник рассмеялся:

– Вовсе нет! У каждого своя судьба. И в Тени каждый существует таким, каким получается. Кто-то вовсе теряет человеческий облик. Кто-то становится совершенно иным созданием. Или облаком. Или перекати-полем. А кто-то сохраняет прежний облик, но, увы, остаётся лишь оболочкой самого себя прежнего. Уж не знаю, от чего это зависит, никогда не интересовался. По правде говоря, всё, что меня интересует, – это мои нити, а остальное…

– Значит, если Ткачиха расплетёт меня, я могу оказаться какой угодно? – При мысли о том, что она может развалиться на части или превратиться в облако, Бетти подурнело.

– Лучше бы она вообще не успела тебя расплести. – Рубашечник перестал смеяться и нахмурился. – Если это вообще можно остановить. Но попробовать стоит. Я уверен: самое главное – вывести тебя отсюда до того, как она закончит.

– И… сколько у меня времени? Как вы думаете?

– Не знаю. – Рубашечник поглядел на неё снизу вверх, присел рядом и накрыл ладонью её ладонь. – Я же не специалист. Всего лишь циркач, который знает чуть больше, чем ему полагается. Я могу только попробовать отвести тебя туда, где, может быть, есть выход. Но велика вероятность, что я только приведу тебя к гибели.

– У меня нет выбора, – пробормотала Бетти. – Вы единственный, кого я вообще встретила здесь. И с вами безопасно.

Безопасность в этом месте была чем-то весьма условным. Но Бетти сейчас пошла бы, наверное, за кем угодно, лишь бы подальше от логова Ткачихи. Хотя толку, если всё здесь – её мир?..

– Это верно, – криво улыбнулся Рубашечник. – Я безобидный. А с некоторыми лучше не встречаться даже в Лесу.

– Почему?

– Есть Расплетённые, которые служат Ткачихе. Они бродят по Теням и разыскивают и уничтожают таких, как мы, одиночек, пытающихся собрать себя обратно. Мы же, получается, обкрадываем Ткачиху, забираем обратно из её мира свою жизнь. А она этого не любит.

– И много таких?

– Порядочно. Мы называем их охотниками и давно научились от них прятаться. Не бойся, Бетти Бойл, может быть, всё ещё и обойдётся.

– Я и не боюсь, – храбро ответила Бетти, выставив вперёд упрямый подбородок. – А куда мы пойдём теперь? Расскажете?

– Расскажу, – кивнул Рубашечник и огляделся в поисках подходящей палочки. Нашёл ветку под деревом и начал рисовать на тропинке какую-то карту. – Вот видишь? Мы здесь. Это опушка Леса, мы почти у самого выхода. Безопаснее всего углубиться в него и остаться тут, но, если мы хотим выбраться, наш путь ведёт в другую сторону. Сразу за Лесом начинаются Холмы. В Холмах туманно и сумеречно, и, если не знать дороги, легко заблудиться.

Бетти кивнула. Рубашечник увлечённо продолжал водить палочкой по земле:

– У Холмов запутанная система. Они не стоят на месте. Они в движении, но как бы это сказать… Дрейфуют. Это из-за ветров, которые постоянно дуют в разные стороны и ссорятся между собой.

– Как же мы пройдём сквозь них?

– Не волнуйся… Некоторые участки всегда остаются стабильными. Я часто ходил здесь и, думаю, и сейчас найду дорогу. Только не отставай от меня, не сходи с тропы и не оборачивайся, а то потеряешься.