– Глаш, всё будет идеально. Обещаю. Я буду присматривать за тобой. И я, и Петруша. У папы встреча, его не будет вечером, и только поэтому я не смогу попросить его тоже приглядеть за тобой.

Я поджимаю губы, услышав эту новость. Весть о том, что Лютаева не будет на празднике дочери, ранит меня. Но Миленка понимает все иначе.

– Да чего ты так бесишься из-за папы? Вы, наоборот, должны сойтись, так похожи характерами и интересами! Ты же как тётка, без обид только ладно?

Я смеюсь:

– Тётка, значит? Мне не нравятся современные фильмы, книги и музыка, я не гонюсь за модой, предпочитая удобство и практичность в одежде. Если это делает меня тёткой… так тому и быть! Я – это я. Странно строить из себя кого-то, кем ты не являешься.

– Вот я и говорю, – поднимается она, завидев шествие подруг. – Ты идеальная до зубового скрежета. Аж бесишь!

– Кто тут кого бесит? – возникает из ниоткуда Лютаев.

– Да Аглая бесит своей идеальностью, пап, – усмехается Миленка. – И умница, и красавица, и фигурка ладная, и воспитание какое! Мало таких девушек сейчас, правда?

– Правда, Милёнок. Тебе повезло с подругой. – Лютаев целует макушку дочери, впиваясь в меня ледяным взглядом. – Желаю хорошо повеселиться.

– Спасибо, папуль.

– Ещё раз с днём рождения, малышка. Люблю тебя.

– И я тебя, пап.

Мне нравится наблюдать за ними. Илья Александрович просто идеальный отец, такой, которого у меня не было. Мой папа тоже любит меня, по-своему, но это и близко не стоит с отношениями между Лютаевыми.

Наконец, мы покидаем дом и несколько часов кряду проходим всякие унизительные (для меня) процедуры, типа депиляции, массажа лица и пяток, педикюра… Боже, зачем это всё мне нужно, если я не планирую никаких связей в ближайшую сотню лет? Завершается экзекуция сложной причёской и замысловатым макияжем.

К вечеру я сама на себя не похожа. На меня смотрит незнакомка в чужом платье, которое прихватила для меня Миленка. Нет, я, безусловно, благодарна подруге, что не выделяюсь на фоне её и других девчонок, но всё это – не перебор ли?

Я не хочу ехать в клуб. Не представляю, как выдержу полночи шума и блеска неоновых огней! Но делать нечего. Мне придётся.

Поначалу всё идёт неплохо. На меня никто не обращает внимания, и я даже могу чуточку расслабиться. Меня даже не задевает косящийся в мою сторону Борис: почему-то я уверена, что после вчерашнего он не посмеет ничего говорить Милке.

Пока все танцуют, я сижу за столиком, разглядывая бесноватую толпу. В какой-то момент ко мне подлетает Милка.

– Там Нинке плохо!

– Что? – подскакиваю я.

– Кажется, ей что-то подсыпали в коктейль! Она танцевала, а потом упала и забилась в конвульсиях, просто жуть, представляешь!

– И что делать?

– Мы едем в больницу, скорая вот-вот приедет, кто-то поедет сначала переодеться и привезёт нам вещи… Тяжёлая предстоит ночка!

– Да уж… Я с вами.

– Нет, найди папу, он мне не отвечает, наверно, не слышит за этим шумом.

– Разве он здесь? – холодею я.

– Да, где-то на втором этаже, в вип зоне клуба. Пожалуйста, Глаш, найди его и скажи, что случилось.

– Конечно, не волнуйся, я всё сделаю. Мы догоним вас, не сомневайся.

Подруга убегает, а я, нервно озираясь, иду к широкой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. С огромным трудом мне удаётся добиться от официанта информации о расположении отдельной кабинки, где Лютаев сидит с двумя мужчинами. Один из них – сосед, Сергей Дмитриевич. Второго я ещё не видела.

Но именно он первым замечает меня и громко произносит:

– Так-так-так! Смотрите-ка, какая цаца к нам заглянула! Чего хочешь, сладкая?

Я смущённо мнусь в дверях, глазея на мужчин.