на поверхность моей духовной психики все чаще и чаще всплывали то любовные слова нежно-отеческих увещаний пастырей нашей Святой, Православной Церкви, то грозные напоминания о Божием наказании представителей других церквей, но особенно болезненно стучали в мою душу слова моего бывшего друга Д.С. Трифановского и американца И. Байта.

И очень часто, читая бесплатные лекции о спиритизме, а читал я их очень много, от 104 до 110 в год, в особенности за последнее время, когда мне приходилось трактовать те или другие спиритические доктрины, я начинал уже ощущать в себе довольно часто некоторое отсутствие личной уверенности в истинности своих положений.

Слова Божией правды пробили брешь.

Тем же временем мои материальные дела в спиритической деятельности начали все больше и больше расшатываться.

Сколько бы я не укладывал средств, какую бы массу я не затрачивал личной энергии, личного труда – все это падало в какую-то бездонную пропасть и ничего не обещало мне впереди.

Правда, духи, руководившие моим делом, все настойчивее и настойчивее твердили мне о том, что это так и быть должно; что это огонь, очищающий, испытующий меня; что вот-вот настанет время, когда на заложенном мною фундаменте вырастет колоссальное здание, которое удивит весь мир; но, увы, семя брошенного сомнения в мою душу и, самое главное, опасение потерять Божие благословение росло не по дням, а по часам.

Наконец я почувствовал, что в моей доселе дружной личной семье начинается какой-то мучительный разлад.

Меня начало охватывать ужасом в точном смысле этого слова.

К этому времени подоспели два в высокой степени знаменательные факта в этой стороне моей жизненной деятельности, которые и до сих пор побуждают меня смотреть на них с высоким благоговением, как на мудрые пути любвеобильнейшего Господа, желающего спасти душу погибавшего грешника, запутавшегося при искреннем стремлении подойти ближе к правде, к истине.

Здесь на мне чрезвычайно ясно оправдались два великих обетования:

Благ Господь… к душе, ищущей Его (Плач. 3, 25).

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся (Мф. 5, 6).

Личные мои средства совершенно иссякли.

На деле и на моих плечах состояла масса долгов. Лицо, которое вначале поддерживало меня материально, совершенно отошло от меня. Другое, которое ссужало меня средствами под векселя с тем, что я буду уплачивать свои долги тогда, когда у меня будут деньги, совершенно неожиданно для меня отошло в иной мир, и мои обязательства перешли к наследникам, к людям, прежде всего, небогатым, затем не имеющим ничего общего со спиритическим движением и относящимися к нему в лучшем случае безразлично.

Словом, я очутился в крайне безвыходном положении.

Как раз в это время я получил приглашение прочитать что-нибудь в закрытом заседании «Общества любителей духовного просвещения» в Московском епархиальном доме.

Я охотно согласился и назначил к чтению лекцию на тему: «Друзья и враги христианства в XX столетии». Основной задачей этой лекции было желание познакомить членов этого общества и, главным образом, православных миссионеров с постановкой внутренней и внешней миссии западноевропейских и, главным образом, христианских вероисповеданий Америки.

Для этого у меня имелся очень богатый материал, и, когда затем я повторял эту лекцию много времени спустя в одном из петербургских закрытых собраний, она вызвала одобрение многих представителей Православной Церкви, слышавших ее.

Но здесь, несомненно, по воле Божественного Промысла произошло следующее, совершенно неожиданное для меня обстоятельство.

Против меня выступал официальным оппонентом один очень известный миссионер.