– Добрый вечер всем, – дружелюбно проговорил Андрей и представился: – Майор Воронов.

За всех ответил подполковник, сидевший на ящике:

– Привет, майор! Подполковник Булавин. – В его голосе явно звучало сочувствие.

Остальные, молча кивнули, никак не среагировав, кроме одного моложавого полковника, как-то странно взглянувшего на него.

– Присаживайся, майор! – предложил Булавин, пытаясь хотя бы чуть-чуть сдвинуться в сторону, но колени остальных столь плотно заполняли пространство, что для Воронова высвободилось не более двадцати сантиметров.

– У меня есть идея получше, – с улыбкой произнёс он. – Встаньте-ка, пожалуйста… – Булавин удивленно переглянулся с остальными, а Андрей добавил: – Не беспокойтесь. Доверьтесь мне.

Пожав плечами, тот встал, Андрей подхватил его «сиденье» и вышел.

– Ну, всё, Юрка, три часа стоять будешь, за компанию с этим чудным майором! – ухмыльнулся самый старший по возрасту седовласый полковник.

Остальные дружно рассмеялись, а его коллега по званию, обративший на Воронова внимание ранее, заметил:

– Никогда не верь этим выскочкам.

– Вы что, знаете его? – спросил седовласый с некоторым удивлением.

– Лично – нет, но в Кубинке слышал о нём: это…

Договорить полковник не успел: дверь отсека распахнулась, и Воронов втащил внутрь какой-то объёмистый мешок.

Бросив его на пол, Андрей весело заметил:

– Думаю, что на обмундировании сидеть мягче, чем на деревянном ящике.

На этот раз рассмеялся подполковник Булавин, оценивший идею своего визави:

– Смекалистый ты, однако, майор!

Когда они удобно развалились на мягком ложе, на лицах остальных читалась явная зависть: предложи любому поменяться, и каждый бы согласился, не раздумывая.

Наступило неловкое молчание, продолжавшееся до самого взлёта. Шум от двигателей был таким сильным, что общаться можно было либо переходя на крик, если хотел поговорить с тем, кто сидел напротив, либо, не повышая голоса, с рядом сидящим, но говорить следовало прямо тому в ухо.

Так и поступил сосед Воронова: он наклонился к его уху и громко произнёс:

– Юрием меня кличут, – и протянул руку.

– Андрей, – крепко пожав ему руку, представился Воронов. – Из отпуска?

– Нет, на ковёр вызывали… – Явно не желая вдаваться в подробности, подполковник тут же перевел разговор на Андрея. – А ты по какому случаю в наши края? По делу или на отдых: рыбки порыбачить?

– С удовольствием бы порыбачил, – уходя от ответа, вздохнул Воронов, – люблю рыбалку, а когда в последний раз брался за удочку, и не помню…

Несмотря на то, что Булавин Андрею понравился, ему не очень хотелось распространяться о цели своей поездки, тем более в присутствии остальных офицеров, о которых он ещё не составил мнения.

– Что ж, если окажешься в нашей части, то обещаю знатный клёв.

– А далеко до вашей части от аэродрома?

– Нет, километров семьдесят, не больше.

– А вы все из одной части?

– Нет…. Седой полковник, Бутурлин Иван Семенович, мой шеф, заместитель командира дивизии по тылу, тот полковник, что рядом с ним сидит, из Министерства обороны – Комлев Степан Игоревич: с ревизией едет, двух других я знаю постольку-поскольку. Они из танкового училища. За наградами ездили.

– Им проще, – со вздохом заметил Воронов.

– Если не секрет: в какую часть едешь?

– Любой секрет сохранится ровно до моего приезда на место. – Он усмехнулся. – У тебя будет возможность выполнить своё обещание и сводить меня порыбачить.

– Я так и знал! – Булавин без особого восторга припомнил интонацию министерского полковника. – Уж, не с прокурорским ли надзором в наши края?

– Не угадал: к прокуратуре не имею никакого отношения, – спокойно ответил Воронов.