Уродливый принц больше не скрывался, и мы начали жить вместе. Скоро я победила отвращение: к чему угодно можно привыкнуть, если видишь это каждый день. Мы кружились под кислотным дождем, а затем, промокшие насквозь, стучали зубами у камина. Валялись в траве, как плешивые собаки. Разглядывали облака, представляя, как плывем по небосводу в хлипкой лодке – у каждого по веслу, управляющему силой воображения.

Он сказал, что мне стоит присмотреться, и облик его не страшнее одиночества, а я была рада живой душе рядом, пусть даже он косноязычен и немногословен. Чудовище стало мне другом и верным товарищем. Сначала я ему верила и была благодарна за кров и дом, но вскоре убедилась в своей ошибке. Оно желало иной связи, нежели дружба.

Потом в стену летели белоснежные тарелки с присохшей пищей, немытые стаканы. Бились зеркала, будучи не в состоянии стерпеть чудовищный образ и еще больше искажая его. Осколки застревали в моем рту, глазах и ушах.

Я заболела, однажды уснув на улице под ливнем, лишь бы не делить с чудовищем ложе. А оно прятало от меня кухонные ножи, боясь, что я начну лечиться кровопусканием.

«Не ты ли ела мою еду? Не ты ли сладко спала в моей постели?» – ревел моривший меня голодом монстр, похрюкивая, и даже хищные звери стремились скрыться, услышав его визгливый голос.

Чудовище жило, руководствуясь единственной истиной: «Хочешь обладать – ломай, а затем собери по-своему». Зато оно приносило мне дары: ветошь, холодный гранит и клочки шерсти.

Однажды кошмарное страшилище меня опоило, принеся воды из фонтана с протухшей водой, и заставило танцевать перед ним ритуальный танец. Оно возомнило себя божеством, а меня – недостойной. А потом, видя, что я еще могу кружиться в ведьмовской пляске, начало навешивать на мое исхудавшее тело все больше якорей. Они тянули вниз, сковывая неловкие движения. «Ты сама околдовала меня», – говорила тварь, пытаясь вызвать у меня чувство вины. Лучше бы она меня сожгла заживо.

Все стены замка были в крови. Они буквально сочились кровью, оплакивая мою горькую участь, когда принц снова и снова называл меня неблагодарной дрянью, базарной девкой и распутницей. «Одной рукой ты меня обнимаешь, а другой вонзаешь нож в спину», – жаловался он, втягивая сопли пятачком. А я бы и рада, если это воплотится в реальность, но на кухне все еще не было ни одного ножа. Мне приходилось есть руками крохи, принесенные моими друзьями-животными. Только благодаря им я была еще жива, хоть и двигалась с трудом.

Однажды, спустившись в подвал в поисках убежища, я нашла человеческие кости. Маленькая мышка рассказала мне, что здесь нашла последнее пристанище мать Чудовища, знаменитая добрая Фея. Когда-то она защитила королевство от вторжения лютых варваров, победила тысячекрылого дракона и добыла волшебные семена цветов, прекраснее которых не видел белый свет. Но героиня была беспощадно растерзана собственным сыном. Чудовище только и умело, что поглощать. А мать его так любила, что позволила обглодать даже свои косточки. В наследство ему достались заколдованные кусты роз – единственное, что невозможно было обезобразить в угрюмом логове.

Узнав правду, я снова не спала всю ночь и бродила, не находя себе места, хоть ноги и передвигались с трудом. Но так и не смогла найти выход.

Я старалась скрыться, страшась, что однажды потеряю контроль и задушу чудовище голыми руками. Однако не убегала. Дорога заросла, и я не знала, куда бежать на сей раз. И цепи, сковывавшие тело, оказались прочны – особенно те, что опутали неблагодарное сердце. Я искала укрытия от людских глаз. Что же, получила сполна.