Из толпы людей вперед выступили несколько фигур, две из которых – Мария и Стелла – взяли в руки факелы и подошли к погребальному костру. Остальные фигуры – Халлвард – ярл этого поселения, со своей супругой и детьми, включая сына Одда, ступили ближе, чтобы склонить головы. Как только Мария и Стелла коснулись факелами бревен, те вспыхнули, заливая ярким светом всю площадь.

Сделав небольшой шаг назад от разгорающегося пламени, Мария опустилась на правое колено, прижав свою правую руку к сердцу. Следом за ней опустилась на колено Стелла, прощаясь с отцом… Халлвард опустился следом, затем его супруга, затем его две дочери… Его сын Одд, слегка поколебавшись, решил также преклонить колено, провожая Хоука в последний путь. А следом, сердце Декстера екнуло. Вся площадь, люди, которые ее заполонили, ряд за рядом, опускались на колено и прижимали руку к сердцу, прощаясь с этим необычным человеком. Через несколько мгновений на всей этой огромной площади, каждый пришедший уже стоял на колене, опустив голову…

По щеке Декстера скользнула слеза. Он опустился на правое колено, прижал правую руку к груди и сжал ее так, будто страшная боль пронзила его сердце. «Прощайте, мистер Хоук… Вы навсегда останетесь в моем сердце… Все эти люди, нет… весь мир, преклоняет колено перед вами…»

Декстер опустил голову, но странный пронзительный крик заставил его поднять взгляд. Из глаз, как он не пытался успокоить себя, градом текли слезы, но они тут же остановились, когда он увидел огромную тень, пронесшуюся над ним. С громким хлопком на стоявшее неподалеку дерево, на его сухую ветвь, приземлилась огромная птица с большими коричневыми крыльями, загнутым клювом и желтыми лапками. Птица властно окинула своим красно-коричневым оком всю площадь, выпятила вперед бело-полосатую грудь и, с пронзительным криком, взмахнула своими огромными крыльями, взмывая высоко вверх. Она еще несколько раз прокричала своим пронзительным визгом, сделала круг над пылающим костром и унеслась куда-то в темную даль.

Декстер поднялся с колена, чтобы лучше видеть птицу и, когда она скрылась в темноте, заметил, что не он один провожал ее взглядом. Мария, давно уже поднявшись, продолжала смотреть вслед птице, и Декстер заметил, с какой силой она сжала свои кулаки…

Декстер сидел у огня в доме ярла Халлварда в полумраке. Языки пламени плясали в его глазах, но взгляд был пуст, а лицо печально.

– Не нужно лить слезы по нему.

Декстер встрепенулся от неожиданности.

– Ярл Халлвард, – Декстер кивнул и взял протянутый стакан.

– Хоук не хотел, чтобы кто-то печалился о его смерти, – продолжил ярл и сел напротив Декстера, отхлебывая эль из кружки. – Он не малого достиг, больше чем кто-либо. Уж он-то точно не в пустую прожил свою жизнь.

– Вы его знали? – Декстер тоже отхлебнул горько-сладкого эля. – Все в этом поселении склонили колено…

– Естественно, – мужчина кивнул. – ведь мы живем здесь только благодаря ему.

– К слову, – в юноше вновь проснулось любопытство и слегка прогнало печаль. – Как так вышло, что вы живете здесь… Ну… без ордена?

– Орден – это порядок, – хмыкнул Халлвард. – А порядок у нас есть. Во времена войны мой дедушка был другом Хоука… Когда государства пали, когда нас было некому защищать, перед людьми встал выбор. Либо они уходят во власть Ордена и становятся гражданами их полисов, либо пытаются сами существовать своими общинами.

– Но ведь, – Декстер задумался. – Ведь с общинами Орден тоже воевал? Разве не так?

– Нет, – Халлвард вновь пригубил эля. – это общины воевали с Орденом. Люди не могли смириться с потерями, жаждой отмщения. Кто-то видел в Ордене захватчиков и угрозу. Мой дед, собрал всех свободных людей Скандинавии и предложил им создать общину свободного народа. Он призывал просто жить, а не пытаться вести партизанские войны с крестоносцами. Кто-то прислушался к его идеям, кто-то нет. Так или иначе, уже мой отец, в конечном счете, закончил его затею. Хоук прибыл к нам, с армией, со своими легионами, танками, кораблями… Войной это нельзя назвать. У них было все, а у нас ничего. Мой отец требовал переговоров, и Хоук согласился. Он узнал в нем сына своего товарища, и заключил с нашей общиной договор…