Прежде выходила книга, кратко описывающая метод: Ляшенко В. В. Арт-терапия как практика самопознания: присутственная арт-терапия. – М.: Психотерапия, 2014. – Здесь и далее примечания автора.

Слово психотерапия (от греч. ψυχή – душа + θεραπεία — забота, уход, лечение) можно понимать двояко: как «лечение души», «забота о душе» (лечение психики) или как «лечение душой» (психологическая терапия). Для практики психотерапии оба этих смысла являются значимыми: психо-терапия – лечение души душой, душевная забота о душе, или, выражаясь научно, «лечение психики психическими средствами».

Карвасарский, 2014, с. 522.

«И лишь в познанье сущности своей любой из нас перестаёт быть обезьяной» [Хаксли, 2016].

В более широком понимании духовность определяется как «способность человека переживать этические содержания» (А. С. Баранников); это особое переживание мира, при котором человек во внутренней и внешней жизни руководствуется нравственными ценностями. Я намеренно не привлекаю религиозного контекста, поскольку религия оперирует понятиями, содержание которых не поддаётся чёткому определению, и потому они не могут быть использованы в психотерапии.

Самый главный вызов жизни, обращённый к человеку, состоит в требовании быть человеком, непрестанно им становиться, осуществлять свою человеческую природу.

Психотерапевта можно определить как специалиста по внутренней коммуникации человека с самим собой.

Психогенное расстройство (psychogeniae: от греч. ψυχή – душа + γενεά – порождение) – расстройство психической деятельности, возникающее как реакция на субъективно трудные обстоятельства, с которыми человек не в силах совладать. Это означает, что данный вид психических нарушений порождается психологическими (душевными) причинами, а объективные обстоятельства выступают лишь провоцирующим фактором. Клинически психогении проявляются в виде невротических синдромов (астенического, фобического, обсессивно-компульсивного, депрессивного, ипохондрического и др.), психосоматических, стрессовых расстройств и реактивных психозов.

«Психика» является термином психологии, занимающейся изучением объективных закономерностей психических процессов, состояний, свойств. Предметом же психотерапии является пространство субъективных значений, исследование которого требует взгляда изнутри, личного переживания, отношения. Для описания субъективного мира удобнее и плодотворнее использовать понятие «душа», которое, во-первых, позволяет соприкасаться с большим объёмом культурных смыслов; во-вторых, обращает человека к переживанию, поскольку душа – это человек переживающий: если «психика» – это некое «оно» (объект), то «душа» – это всегда «я» (субъект). Любопытно, что язык довольно точно подмечает особенности этих различных контекстов: например, мы можем сказать, что душа болит, страдает, а о психике мы так сказать не можем: психика может быть расстроенной, нарушенной, больной, но болеть не может. Другими словами, понятие «психика» описывает человека «снаружи», а «душа» – «изнутри»: психика представляет «свойство высокоорганизованной материи», а душа – мою жизнь.

Душевное страдание причиняет выключенность из отношений, это боль отчуждения от себя, от людей, от мира. Исцеление души подразумевает восстановление способности переживать, а значит, непременно – восстановление пространства отношений.

Психотерапия, 2004, с. 234.

Там же.

Слово «art» (от лат. ars/artis <праинд. ar-ti-) буквально означает искусство, наука, ремесло, мастерство, умение, хитрость (родственно слову артель). Фасмер со ссылкой на Даля определяет «арт» как толк, лад, смысл, уменье [Фасмер, 1986, т.I, с.88]. Принятое значение термина «арт-терапия» – терапия искусством, художественная терапия.

Макс Фасмер поясняет слово «искусство» латинским «experimentum». В русском словоупотреблении XVII в. слово экспериенциа (лат. experientia – опыт, испытание) пояснялось следующим образом: «экспериэнциа» означает «искус, искусство, знание, полученное через частое повторение какого действа» [Виноградов, 1966]. Говоря об искусстве как об умении, стоит также упомянуть и слово «техника», происходящее от греч. «techne» – искусство, ремесло, мастерство.

Любопытно отметить, что этимологическое значение слов «создание» и «творчество» указывает на весьма разные действия. Слово «создание/созидание» (зид, зижду – стена) буквально означает «сооружение, возведение каменной стены» [Фасмер, 1986, т. II, с.89]. Создавая, мы всегда создаём нечто неживое. То, что можно родить, невозможно создать, а то, что можно создать, невозможно родить, сотворить.

Вопрос об «объективных критериях» эффективности терапии является одним из «проклятых» вопросов психотерапии, поскольку сама постановка данного вопроса относительно психотерапии, как минимум, неоднозначна, поскольку в психотерапии мы имеем дело с субъективным опытом человека. Кроме того, если, приходя к психотерапевту, человек самостоятельно оценивает степень своего страдания (оно и приводит его к психотерапевту), то и оценивать степень разрешения своих проблем также стоит доверить ему. Психотерапия – дело добровольное и необязательное.

То же самое касается любой другой «внешней» деятельности – сама по себе она никаких изменений не гарантирует, чем бы мы ни занимались и какие бы «духовные» или «психотерапевтические» свойства ни приписывали этой деятельности.

Термин эстетика (греч. aisthētisis – чувство, ощущение) употребляется в значении принадлежности к прекрасному, изящному; эстетизировать – значит делать красивым или приукрашивать. Тем не менее, в буквальном значении эстетика означает «чувственное познание, восприятие, однако взятое во всей целокупности чувств, ощущений и их осознания» [Новейший философский словарь, Словопедия], что, по сути, означает переживание.

Когда человек изначально ориентирован на то, что его «произведение» будут анализировать, интерпретировать, это создаёт такую мотивационную установку, которая не позволяет ему быть внимательным к самому процессу, и тогда он ничего из него не извлекает – он лишь готовится к тому анализу, который будет потом.

Речь идёт не об образе, который является выразителем переживания, а именно о композиции, как о факторе, который организует художественную форму путём соподчинения элементов произведения согласно замыслу художника и придаёт произведению цельность.

Нелишним будет вспомнить о том, что в родстве со словом искусство стоит слово искусственный, которым называют то, что сделано наподобие настоящего, природного, но, тем не менее, не настоящее, неестественное, притворное.

В. В. Летуновский, канд. психол. наук, автор метода «Терапевтическое смысловое фехтование (ТСФ), президент Ассоциации специалистов терапевтического смыслового фехтования (АТСФ).

Об использовании термина «искатель» см. главу «Пациент? Клиент? Искатель!»

С ТСФ и фокусингом мне посчастливилось познакомиться и на практике.

Пространство сознания есть пространство переживания. Слово «сознание» в данном случае определяет контекст внутренней деятельности – деятельности по осознаванию, которая производится в процессе переживания.

По Фасмеру слово образ происходит от общеславянского «резать», «разить»: оb- + rаzъ (удар) = обрез. Образ можно определить как обрезание лишнего, выделение фигуры из фона, ограничивание. Образ есть одно из общих свойств сознания, заключающееся в наложении границ и пределов. Сущность образа состоит в том, чтобы явить нечто: будь то материальная вещь, мысль, представление, чувство/ощущение – они всегда явлены для чувственного восприятия. Явлены они именно благодаря образу – образ их делает явными, выделяя в некий качественно отличный объём. Наличие качественной определённости явления (внутреннего или внешнего) и отделяет его от других качеств, от других явлений. Таким образом, категориякачества является категориейотличия, а значит, и категорией образа. Существование отличия, разницы есть обладание качеством и следовательно – обладание некоей образностью.

Символ относит нас к переживанию, он есть знак переживания.

Нет особых оснований даже для того, чтобы именно физическое описание мира объявлять «действительностью».

«Цвет – нечто большее, чем ощущение или электромагнитное излучение. В цвете есть нечто, что адресовано не только „глазу“, но и целостному человеку, что может быть закономерно „интерпретировано“ на физиологическом, эмоциональном, интеллектуальном и прочих „уровнях“» [Яньшин, 2006, с. 92].

Ильенков, 1968.

Точно также мы можем слышать внутренние звуки, разговаривать «про себя» с собой и другими людьми, чувствовать вкус, запахи и испытывать любые другие ощущения вне объективных воздействий на наши органы чувств.

«Цвета – первые схематизмы материи» (Зенон) [цит. по Яньшин, 2006, с. 261].

В данном случае нет противопоставления «цветного» и «чёрно-белого». Неслучайно у нас имеются выражения для обозначения «ахроматических» цветов: «чёрный цвет», «серый цвет», «белый цвет». Всякий «нецветной» цвет – тоже цвет, его отличает не «отсутствие цвета» как такового, а отсутствие цветового тона. «Бесцветных», то есть никак неокрашенных образов мы видеть не можем, поскольку «видимое – это прежде всего цвет» [Аристотель, 1976, с. 408]. Например, если мы видим нечто «прозрачным», то такие образы либо всё же имеют цвет, либо так или иначе выделяются: контуром, цветом фона, светлотой, яркостью, особенностями поверхности и пр., что в субъективном восприятии создаёт цветовой образ; и мы их не видим, если такового выделения нет.

«Цвет способен воздействовать на нас помимо оптической системы. <…> Красное и оранжевое излучение способно проникать через черепную коробку вплоть до гипоталамической области. На рост растений наилучший эффект оказывает красно-оранжевая часть спектра. Красный также ускоряет рост слепых утят, усиливает секрецию молочных желёз у свиней, повышает кровяное давление кроликов. Эти эффекты наблюдались вне зависимости от того, облучалось всё тело или только отдельные его части. Синий производит противоположный эффект» [Яньшин, 2006, с.140—141].

Яньшин, 2006, с. 326.

Я проходил обучение в 2006—2007 гг. в тольяттинском филиале МИГТиК. Наш курс вели Ирина Захарян и Марина Ткаченко.

Мандала-терапия – одно из направлений аналитической арт-терапии, которая берёт начало в юнгианской психотерапии. В качестве инструментов психотерапевтической работы, используются различного рода мандалы: как спонтанно создаваемые участниками в процессе психотерапии, так и особые праформы, предназначенные для работы с той или иной проблематикой. Моё обучение «мандала-терапии» проходило на семинарах канд. психол. наук А. Л. Коробкина.

Михаил Львович Покрасс (1943 г.р.) – самарский врач-психотерапевт, основатель самостоятельного психотерапевтического подхода к лечению неврозов и психосоматических расстройств под названием «Терапия поведением», автор множества книг. В советском и постсоветском пространстве М. Л. Покрасс стоит у истоков отечественной психотерапии.

Этот мир часто называют «пространством психотерапии». Для меня он открылся как «пространство присутствия», возможно именно поэтому у меня впоследствии родились названия присутственная арт-терапия и творческое присутствие.

Идея целенаправленного изменения, «трансформации» переживания/состояния формирует неуважительное отношение человека к самому себе и к жизни, низводит его до предмета – объекта механических манипуляций.

Научность сама по себе не может служить критерием эффективности того или иного метода психотерапии. Скорее, можно говорить о степени доверия, которое повышается при наличии «научной обоснованности». Однако для психотерапии важна не столько научность, сколько результативность. Вместе с этим вопросы о том, что признавать хорошим результатом терапии или что является признаком эффективности метода, также являются не простыми. В процессе психотерапии участвует множество факторов, которые не поддаются ни контролю, ни учёту. Таким образом, всегда есть возможность отнести результаты психотерапии на действие случайных факторов.

Также с теплом вспоминаю совместную работу со Светланой Наумовой, с которой у меня тоже был опыт совместного ведения арт-терапевтической группы и арТ-погружений.

Не так важно, какой термин мы используем «психологическая консультация» или «психотерапия», как важно понимание, что содержательная работа может иметь разную «глубину», в том числе, и на разных этапах психотерапии.

Вместе с тем существование единой и окончательной теории, признанной всеми, по всей видимости, было бы нонсенсом и означало бы конец познания и человечества. На этом основании единая теория психотерапии маловероятна, хотя выработка неких общих принципов и условий психотерапевтической работы и возможна, и необходима.

Это обстоятельство справедливо не только для профессиональной деятельности, но и для жизни вообще: наши возможности в мире во многом ограничены нашим собственным мировосприятием и мировоззрением. Наша жизнь зависит от того, как мы описываем мир.

«Мистика», греч. μυστικός – скрытое, тайное. Это субъективное, личное внутреннее постижение мира и самого себя через установление связи с объектом постижения с целью пребывания в единстве. Всякий мистический опыт – это опытустановления отношений и постижения. «Магия», лат. magia, греч. μαγεία. Этимология противоречивая и неясная, но по смыслу слово хорошо сочетается со словами мочь, могущество, муж. Это объективное изучение мира и самого себя с целью управления и использования. Воздействие естественными или сверхъестественными способами. Всякий магический опыт – это опыт делания.

Выражаясь более прозаично, эти два вида психотерапии можно было бы назвать психотерапией воздействием/управлением/изменением и психотерапией взаимодействием/постижением/принятием.

«Психотерапия является процессом, цель которого – вызвать изменения» [Психотерапия – что это? Современные представления, 2000].

Психогенное расстройство можно сравнить со сказочным многоголовым змеем, головы которого представляют многочисленные симптомы расстройства. Благодаря этой метафоре становится очевидным тот факт, что просто «отрубать головы» симптомам бесперспективно, так как они имеют свойство вырастать вновь.

Слово «постижение» (корень стиж/стиг) связано с такими словами как: прибывать, поспевать, созревать, подниматься, идти, стезя. То прибавление, которое обретается путём постижения, отличается от того, которое получается путём управления. При постижении идёт речь о внутреннем, личностном, духовном созревании.

Это различение «мистика» и «мага» можно проводить по разным основаниям. Если основанием для различия взять пару противоположностей: вооружение себя (оснащение, приобретение) и освобождение (избавление от лишнего, очищение), то к магическому полюсу будет относиться в большей мере – прибавление необходимого, а к мистическому – убавление лишнего, освобождение.

«Мистику» и «магию» можно представить как сферу смысла и сферу действия. «Мистика» – это когда я чувствую, думаю, понимаю, постигаю нечто; а когда я говорю, пишу, делаю – это «магия». Понятно, что действие в мире и постижение мира не могут быть друг без друга – это две неразделимые качественные стороны существования. Поэтому данное противопоставление является всего лишь условным концептуальным разграничением, помогающим понять особенности разного рода психотерапевтической практики.

Нельзя не согласиться со словами Ю. Джендлина, о том, что психотерапия – это процесс самого клиента, а не проводимая психотерапевтом процедура [Джендлин, 2000, с. 258].

Терапия (греч. therapeia – забота, уход, лечение) – консервативное (не хирургическое) лечение той или иной болезни, а также область медицины, изучающая внутренние болезни и методы их лечения.

Организм человека и человек – не одно и то же. Организм живёт физиологическими процессами, а человек живёт переживанием. Переживание, хотя оно и обеспечивается физиологически, невозможно свести только к физиологии, поскольку функционирование организма не тождественно жизни человека. Человек не только организм, и физиологические процессы не отрицают и не заменяют психологических. Лечение психики с точки зрения медицины подразумевает химическое или физическое воздействие на деятельность мозга. Это имеет смысл, если болезнь имеет органическую природу. Но при психогенном расстройстве клинические симптомы носят функциональный характер, и вызваны нарушением значимых жизненных отношений. А потому лечить психогению с помощью медицинских воздействий – всё равно, что пытаться с их помощью обучить речи, письму и прочим человеческим навыкам.

Целый (праслав. celъ) имеет единую основу с английским whole и немецким heil, первоначальное значение: полный, весь, здоровый, неповреждённый. Целовать – желать целости, здоровья; исцелить – сделать целым, здоровым: выздоровление происходит через обращение ко всему человеку, к его целостности, и движении от неё к тому, что эту целостность нарушает.

В этом состоит главная трудность для самостоятельных занятий. Прежде, чем появится возможность для самостоятельной работы, необходимо получить опыт в совместной деятельности с психотерапевтом. Тогда будет на что опираться. Без такого опыта возможность самостоятельной практики сомнительна.

Апофатическое описание (др.-греч. ἀποφατικός – отрицающий) – описание с помощью отрицательных определений.

Точнее будет сказать, что мы обращаемся к тому состоянию, которое переживается наиболее живо, ощутимо. Поскольку к психотерапевту обращаются страдающие люди, то говорим мы преимущественно о страдании. Но в ходе психотерапии состояние меняется, меняются смыслы и ценности – и мы всегда обращаемся к настоящему состоянию, к тому, что наиболее ощутимо, важно и значимо здесь и сейчас.

«Вслушивание в себя» (всматривание, вчувствование и т.д.) является метафорой обращения внимания и осознавания.

Понятие «услуга» также плохо подходит для врачебной и преподавательской деятельности, для службы в армии и полиции, даже несмотря на то, что в последнем случае в названиях прямо звучит слово «служба»: служба есть, а услуг нет.

Данное предложение является дискуссионным. Возможно, кто-то предложит и более подходящий термин. На мой взгляд, важно, чтобы это было слово, отвечающее свойствам и задачам психотерапии, и в то же время – понятное русское слово, а не непонятное заимствование, не оправданное необходимостью.

Научным сообщение делает не столько использование особых терминов, сколько содержание. А к языку изложения одно требование – чтобы он наиболее точно для смысла и доступно для слушателя передавал суть сообщения.

Слово «жить» (от общеслав. giti) родственно словам «жидкий», «жила», «жир» и означает бодрствовать, двигаться [Этимологический словарь Крылова].

Автор метода качественных структур (МКС) – Игорь Николаевич Калинаускас: психолог, доктор философии, автор методики активной саморегуляции ДФС, один из разработчиков соционики, авторская модель которой также основана на МКС.

Калинаускас, 2002, с. 193.

Разумеется, всякое «целое» является, с одной стороны, теоретической абстракцией, с другой – свойством нашего восприятия: мы всё воспринимаем целостно, выделяя в объёмы, гештальты, образы. Никаких «целостностей» как неких данностей мира, не существует, они существуют лишь в нашем представлении – это мы своим воображением складываем «ткань мира» в те или иные целостности, рождая в своём восприятии те или иные явления мира: они становятся явленными только через нас и для нас. Для существ с иным (чем человеческий) способом образования гештальтов-образов, выделяемые ими целостности-явления также будут иные.

Можно усмотреть некоторое сходство в рисунке, графически представляющем сам метод (рис.1), и в рисунке, представляющем переживание (рис.2). Вероятно, это сходство неслучайно, поскольку само представление о целостности чего-либо может родиться только как некое переживание: переживание явления – и есть само основание целостности этого явления в нашем представлении.

Во множественном числе слово «переживание» (переживания) мы используем также, когда возникает необходимость подчеркнуть разные содержательные контексты переживания («У меня так много разных переживаний!»).

Разумеется, состояние также затрагивает человека целиком, но именно потому, что все свойства переживания взаимосвязаны и проявляются друг в друге.

Метафора «я» может иметь разные контексты, и эти контексты важно не смешивать между собой. «Я» – это и я-живущий (телесный), и я-наблюдатель (самоосознающий). Эти два «я» являются разными проекциями (функциями) Единого меня. Эти проекции не существуют друг без друга (они не являются так называемыми «частями» меня), но и подменять друг друга не могут.

Когда мы говорим по-русски – волнение (эмоция), побуждение (мотив), страсть (аффект), – то всё становится гораздо яснее.

Данная метафора, объединяющая различные «эмоциональные состояния», не отменяет того факта, что они могут относиться к явлениям разного порядка: эмоция и аффект относятся преимущественно к физиологическим процессам, а, например, чувство и мотив – к личностным, смысловым (поэтому, например, гнев относят к эмоциям, а обиду – к чувствам). Разумеется, и при этом важно не сбить себя с толку словами.

Когда мы говорим о впечатлении, важно понимать, что мы говорим о том, какой смысл несёт для нас это событие, какое послание заключено в нашем со-бытии. Иначе, если нет послания, то нет и никакого со-бытия, а есть только моё бытие и ещё чьё-то бытие, до которого мне нет никакого дела, а значит, не будет и никакого смысла, который я мог бы извлекать из нашего совместного бытия – я не впечатляюсь.

Мир – не абстракция, он конкретен. Всё, что существует, всегда какое-то и не может быть «никаким». «Никакое» означает, что нечто не выделено из других явлений, не имеет своей качественной определённости, а значит, его как явления нет. Нечто всегда какое-то; ничто – никакое.

Под «миром» понимаются обстоятельства жизни, окружающие условия и люди, с которыми человек состоит в отношениях.

Под психотерапевтом я подразумеваю специалиста, который занимается психологической помощью и психотерапией: врач-психотерапевт, психолог-психотерапевт, психолог-консультант.

Татьяна Михайловна Ляшенко – кандидат филологических наук, доцент, психолог, автор научных и учебно-методических работ, посвящённых речевому общению и вопросам функционирования языка в разных социокультурных сферах.

Безусловно, подобные безличные выражения свидетельствуют также и о пассивной личностной позиции. Высказывания в личной форме (я чувствую, я скучаю, я тревожусь и т.п.) означают, что человек активно участвует в своей жизни, занимает своё место, выбирает, а не просто ведом обстоятельствами. Однако это не отрицает того факта, что чувства в нём всё же именно происходят, а не он себе их делает. Активная позиция означает присвоение чувств и их неотделимость от личностной позиции.

На примере этого предложения можно заметить, как язык увлекает в представление о том, будто «у меня» есть некая отдельная от меня «душа», которая как-то живёт, и есть некий «я», который это осознаёт. Но «моя душа» означает лишь меня-живого, меня-переживающего: я нечто переживаю и осознаю то, что и как я переживаю.

Слова «чувство» и «ощущение» имеют этимологическое родство: корень у обоих слов один и тот же чу/щу. Рассматриваемая нами природа переживания позволяет понять, что между телесным ощущением и душевным чувством не существует непреодолимой границы, поскольку являются аспектами одного психического явления (переживания). Всякое чувство всегда проявляется в ощущении.

Согласно рассматриваемой нами качественной определённости переживания, жить – значит находиться в отношениях, испытывать потребности, хотеть, чувствовать, выбирать, осмыслять, действовать.

Без меня – без того, кто может выделить нечто и переживать это – вообще нет никаких явлений, они теряют свой смысл. Жизнь «вообще» существует только с научной точки зрения, то есть абстрактной. Для каждого живого существа есть только его конкретная жизнь, в которой что-то есть или чего-то нет.

Выбор невозможно совершить умозрительно, его невозможно себе назначить, предписать, уговорить себя принять тот или иной выбор: выбор происходит.

Здесь уместно привести слова Л. С. Выготского о переживании как об отношении: «Переживание ребёнка и есть такая простейшая единица, относительно которой нельзя сказать, что она собой представляет – средовое влияние на ребёнка или особенность самого ребёнка; переживание и есть единица личности и среды, как оно представлено в развитии. Так что в развитии единство средовых и личностных моментов совершается в ряде переживаний ребёнка. Переживание надо понимать как внутреннее отношение ребёнка как человека к тому или иному моменту действительности. Всякое переживание есть всегда переживание чего-нибудь. Нет переживания, которое не было бы переживанием чего-нибудь, как нет акта сознания, который бы не был актом сознания чего-нибудь. Но всякое переживание есть моё переживание. <…> Переживание имеет биосоциальную ориентировку, оно есть что-то, находящееся между личностью и средой, означающее отношение личности к среде, показывающее, чем данный момент среды является для личности. <…> Если дать некоторое общее формальное положение, было бы правильно сказать, что среда определяет развитие ребёнка через переживание среды» [Выготский, 1984, с. 382].

Конечно, данную фразу можно принять только в качестве остроумной метафоры, поскольку одной из главных отличительных особенностей всего живого является то, что оно не может быть сделано, а может быть рождено и выращено, даже если смотреть на общество как на некую «фабрику по производству людей».

Выбору посвящена глава «Иллюзия и реальность выбора».

Будучи порождением определённого жизненного опыта, установка, в свою очередь, формирует последующий жизненный опыт. Она есть готовность воспринимать, чувствовать, видеть, относиться, думать и поступать определённым образом.