– Мало того, что они чешутся, так еще и жрут все подряд, стоит нам отвернуться, – днем гравия наглотались.

– Возможно, у них пикацизм[8]; в любом случае, нужно их проглистогонить.

Мама передернула плечами и пошла ставить на стол третий прибор, явно приняв за данность, что Александр останется ужинать.

– Краденые щенки, укрывательство, пика… вечно ты все драматизируешь, – проворчал отец, явно довольный возвращением сына.

В кои-то веки телевизор за ужином молчал. Мелькали кадры. В Италии машины карабинеров перекрыли деревянными щитами все выезды из города Кодоньо, в Венеции, судя по репортажам, вместо карнавальных теперь носили медицинские маски, в Иране и Корее творилось примерно одно и то же – получалось, что скоро все люди замаскируются под персонал операционного блока и весь мир станет китайским. Александр подумал, что отец его, похоже, с самого начала был прав: может, и во Франции начнут закрывать города, а барсуки рано или поздно заразят его коров туберкулезом.

Мама прибавила звук, когда Делаус начал задавать вопросы новому министру здравоохранения – судя по внешности, довольно молодому. Впечатление было такое, будто стажер осматривает больного. Журналист заставил министра признать, что пока, пожалуй, проводится недостаточно тестов для выявления всех зараженных, но он готов гарантировать, что в ближайшее время тесты будут делать десятками тысяч в день. В глазах его на миг мелькнуло то же самое смятение, которое должно было возникнуть в головах у его слушателей: «десятки тысяч тестов в день» – это ведь должно означать, что зараженных будет десятки тысяч… Однако ретивый министр тут же поспешил всех успокоить: на данный момент во Франции еще никто не госпитализирован, болеет один человек, остальные поправились. На вопрос о масках он ответил, что в нашей стране в них на данный момент нет решительно никакой нужды.

– Нет, ну надо же, какой болван – ты еще увидишь, что нас ждет новый Чернобыль, – кипятился отец.

В конце министр заявил, что с завтрашнего дня он будет ежедневно давать пресс-конференции в прямом телевизионном эфире, где также будет присутствовать генеральный директор службы здравоохранения.

– А, ну если этот лекаришко будет все вечера торчать у тебя, тут-то мы в ящик и сыграем, – заключил отец.

Маму же пока куда сильнее интересовали щенки. Она сочла необходимым подробно пересказать Александру все то, что Фредо довольно подробно рассказал ей про Драго, нового хахаля своей бывшей. Драго сейчас сидит в кутузке за какую-то там историю с шинами на автомагистрали – именно поэтому щенков и отдали Фредо, а вовсе не из страха перед обысками.

– Шины на автомагистрали – мам, ты это о чем вообще?

– Ну, ты сам прекрасно знаешь, что они чинят колеса тем, кто их проколол в дороге, у них вроде как есть лицензия на то, чтобы заезжать на автомагистраль, ну и вообще, не могли же они их совсем бросить, бедных щеночков!

– Если я правильно тебя понял, у них нет ни сертификатов, ни вообще каких бы то ни было документов?

– Верно. Но об этом ты, в принципе, можешь поговорить с Дебокером, – вмешался отец.

– Папа, лучше, наверное, во все это вообще не ввязываться, потому что животные – они как люди, им без документов никак. По мне, тут один выход: сказать Фредо, чтобы он вернул щенят тем, кто их ему всучил.

– Да я тебе говорю, что Драго в жандармерии, в Бриве или где еще, а может, в суде, я толком не знаю.

Александр решил оставить при себе мнение касательно этого Драго и касательно банды, которая осела в заброшенном карьере, да к ним еще прибились и другие, так что теперь там, наверху, в районе Помпи, жителям приходится вечером запирать двери на ключ и ставить секретки на топливные баки тракторов и отопительных котлов. Александр не сомневался, что трех щенят у кого-то стащили, причем воры уже наверняка получили за это деньги.