– Юкия, – прошептал ему в грудь Блэйм и обхватил руками за спину.

– Ты думаешь, тебе одному страшно? – заплаканными глазами, глядя в мутные глаза юноши, он обхватил его голову ладонями и поднял вверх. – Я же говорил, тебе придется убить меня, чтобы избавиться.

– Думаешь, со временем я привыкну к тебе?

Юкия улыбнулся.

– Я думаю, мы научимся жить вместе, – загадочно проговорил он. – В одном я только не уверен…

– В чем? – перебил его Блэйм.

– В твоей колючей голове!

Сквозь слезы Блэйм прыснул со смеху.

– Хотя даже без волос ты все равно невыносимо хорошенький! – начал подтрунивать над ним Юкия.

– Да пошел ты! – Блэйм грубо оттолкнул его. – Я снова замерз! И снова устал, как собака, и хочу спать! Ты точно сведешь меня в могилу! И один черт знает, когда этот паром снова причалит к берегу.

Оба громко рассмеялись.

– Одно меня пугает, – перебивая смех, сказал Юкия. – То, что ты так необдуманно пошел и навредил себе.

– Это не вред, – серьезно, глядя ему в глаза, ответил Блэйм. – Я не твоя сука, чтобы пытаться понравиться тебе.

После его слов щеки у Юкии вспыхнули. Он уже хотел было что-то возразить, но осекся, так как к ним на палубу поднялись еще пассажиры.

Улыбаясь, Блэйм отошел от перил и сел на скамейку. Вид совершенно сбитого с толку Юкии радовал его самолюбие. Похоже, что одну маленькую победу в приручении этого дикого животного он все же одержал, а заодно узнал немного фактов о его прошлой жизни. Отчего ему было одновременно и радостно на душе, что смог разговорить своего немногословного любовника, и горестно из-за ужасов, которые тому пришлось пережить и не сойти с ума окончательно.

«Один Бог знает, сколько всего с ним еще произошло, пока мы не встретились», – думал он, наблюдая за тем, как туристы подошли к Юкие и попросили сфотографироваться вместе с ними, приняв его за индейца с местной ярмарки.

Блэйм снова улыбнулся, наблюдая за Юкией и понимая, что ему придется смириться с тем фактом, что люди всегда будут тянуться к его загадочной, экзотической красоте, пытаясь узнать о нем как можно больше.

Через час они вернулись в отель. Юкия заставил Блэйма выпить горячий чай после того, как тот принял душ, еще раз отчитал за необдуманное поведение и за то, что побрился налысо зимой.

Примерно через неделю Юкие удалось скопить нужную сумму денег, и он, недолго думая, уволился из бара, и они с Блэймом, наконец, отправились в автомастерскую, чтобы забрать машину. По пути туда они все же заглянули на городскую ярмарку, яркие объявления о которой висели на каждом столбе в городе.

На входе им дали по кружке сладкого пунша. На площади было очень много людей с разрисованными лицами и украшениями из перьев на голове. Где-то били в барабаны, а на сцене, прямо посреди площади, люди в пестрых нарядах, притопывая и кружась на одном месте, танцевали странный этнический танец. Это были те самые индейцы, про которых рассказывал полицейский.

Парни остановились недалеко от сцены и наблюдали за их танцем, вскоре на сцену вышел совсем старый слепой шаман, в руках он держал чучело орла. Он водрузил его на тотем, расположенный там же, на сцене, после чего чучело сожгли. Пока чучело горело, индеец пел песню, издавая гортанные звуки.

Перья, которые упали с чучела, индейцы собрали и водрузили себе и зрителям на головы, а затем заулюлюкали и запрыгали пуще прежнего, ударяя в маленькие барабаны из оленьей кожи.

– Что они делают? – удивился Юкия.

– Это танец орла, – сказал один из зрителей, тоже представитель этнической группы, мужчина средних лет.

– Что?

– Орел считается священной птицей, только истинный воин достоин носить на своей голове украшение из его перьев. Просто так орла убить нельзя. Индейцев, которые хотели заполучить перья этой птицы без обряда шамана, ждала смертная казнь. Орел должен был умереть от собственной старости, обычно эти птицы поднимаются вверх за самые облака и камнем падают вниз, убивая себя. Белые шаманы находили их трупы и подбирали с земли силу, подаренную орлом. В благодарность за то, что орел пожертвовал своей жизнью, приносили небольшую жертву, труп животного, но только если орел умирал сам. И только тогда можно было вырывать перья из его трупа, а потом тело птицы сжигали на священном огне под песню Орла.