[80].

Подтверждения позиции Платонова в этом вопросе можно найти, обратившись к современным исследованиям грамотности среди населения или положения женщин Древней Руси. Так, доктор исторических наук Альбина Александровна Медынцева в своей монографии «Грамотность в Древней Руси. По памятникам эпиграфики X – первой половины XIII в.» приводит многочисленные данные, свидетельствующие о широком распространении на Руси грамотности среди населения и проникновения «ее в среду привилегированного ремесленничества, княжеской дружины, женщин княжеской фамилии», а также «использования в традиционных сферах: торговли, государственного управления и религии» [72].

Примечательны ее исследования в области граффити: «Обычай писать на церковных стенах настолько широко распространен в древней Руси, что нашел отражение в юридических документах: церковным судом такое занятие приравнивалось к „посечению креста“. Тем не менее многие памятники древнерусской архитектуры исчерчены многочисленными надписями. К настоящему времени граффити обнаружены на стенах архитектурных памятников многих городов древней Руси: Киева, Новгорода, Старой Ладоги, Владимира, Смоленска, Пскова, Полоцка, Старой Рязани и т. д.» [72].

Медынцева также отмечает, что «привлечение памятников эпиграфики позволяет и хронологически расширить границы исследуемого периода: в то время, как известные древнерусские рукописи датируются серединой – второй половиной XI в., достоверные памятники эпиграфики появляются уже в X в.» [72].

Распространение получили не только грамотность, но и вообще разностороннее образование среди знатных женщин. Среди дошедших до нас имен наиболее известно имя Ефросиньи Полоцкой, которая сама писала книги и переводила религиозно-философскую литературу на славянский язык, занималась просветительской деятельностью. Прекрасно образованы были и дочери Ярослава Мудрого.

Одним из династических браков времен Ярослава было замужество Анны Ярославны, вышедшей за французского короля Генриха I. Наталья Львовна Пушкарева, доктор исторических наук и основоположница исторической феминологии и гендерной истории в отечественной науке, так описывает ее жизнь после замужества: «Первые годы жизни в Париже не были радостными для Анны. „В какую варварскую страну ты меня послал; здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны“ – эти строки из письма Анны к отцу в Киев цитируют французские исследователи. Но достоверных данных о ее жизни в Париже в 1051–1060 гг. нет. К этому времени относится лишь письмо к ней римского папы Николая II (1059 г.), в котором, в частности, говорится: „Слух о ваших добродетелях, восхитительная дева, дошел до наших ушей, и с великой радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом“. О растущем авторитете Анны во французском обществе говорит и тот факт, что ей было предоставлено право ставить свою подпись на документах государственной важности. Ее четкие, ясные, написанные знакомым „уставом“ буквы стоят рядом с крестами неграмотных королевских чиновников, придворных и самого короля – Генриха I. Эта привилегия Анны была уникальным явлением для французского королевского двора XI в. Анна знала латынь – официальный язык того времени, на котором писало и говорило образованное общество в Западной Европе. Кстати, письмо папы к Анне было написано по-латыни. Но коронованная киевлянка, живя вдали от родины, помнила кириллическое правописание, подписывалась и на родном языке» [86].

Итак, на правление Ярослава Мудрого приходится расцвет Древнерусского государства. Ярослав был озабочен и тем, что станет с Русью после его смерти. Он наставлял своих сыновей: