Одной из трудностей в изучении модерна является крайняя противоречивость теоретических установок и необычайное разнообразие результатов архитектурно-художественной практики эпохи модерна. Эти установки порой настолько полярны, что способны опровергнуть, казалось бы, любое теоретическое обобщение. Действительно, – каким образом можно привести к единому знаменателю противостоящие и одновременно переплетающиеся в архитектурно-художественных поисках того времени идеи рационализма и иррационализма (даже мистицизма); неоромантические призывы к построению национальных школ в искусстве и мощные тенденции к космополитизации стиля; движения к демократизации среды обитания и предметов и претензий на элитарность художественной деятельности и ее результатов; требования «учиться у народа» и призывы «учить народ», прозаизм художественно-коммерческой деятельности и демонизм творческой личности, враждебной любому обществу; стремление к анонимности художественной деятельности и ставки на авторское преобразование мира; стремление освоить новые техники, материалы и их свойства, вовлечение в сферу искусства и архитектуры новых технологий и служение культу рукотворной ремесленной формы; неистовые призывы к прогрессу и поклонение примитиву; культ новаторства и обращение к традициям далеких веков; тяготение к непосредственности творчества, отрицание всяческих норм, систем и правил искусства и значительные попытки научного анализа формо- и цветообразования; поиски новых идеалов красоты и утверждение эстетики безобразного?

1. А. Гауди. Каса Мила. Барселона. 1906—1910

Пестрота идеологических и теоретических установок породила необычайное стилистическое разнообразие творческих решений. Постройки таких мастеров эпохи модерна, как Гауди и Перре, Штейнер и Гарнье, Райт и Гимар, Лоос и Оронко, Малютин и Фомин, стилистически различны не в меньшей мере, чем памятники античности и готики. Более того, в творчестве одного мастера можно найти произведения, в которых отдается дань различным стилистическим течениям, зачастую противоположным. Таким образом, следуя по пути эмпирического изучения материала, мы не можем ни сформулировать, что такое модерн, ни назвать «чистого» архитектора-модерниста. Отсюда следует несостоятельность многочисленных и упорных попыток различных исследователей квалифицировать модерн как стиль и определить историческое место модерна по отношению к эклектике и функционализму, опираясь исключительно на его стилистическую характеристику, закрывая при этом глаза на многообразие форм и идейных установок новаторских направлений архитектуры конца XIX – начала XX века.

Исходя из отмеченных противоречий теории и истории архитектурной практики эпохи модерна, можно утверждать, что модерн являлся совокупностью различных, зачастую полярных, тенденций развития архитектуры, определение которых и входит в задачу научной классификации.

Впервые общие методологические принципы подобной классификации были сформулированы В. С. Горюновым в диссертационной работе «Истоки эклектизма и теория архитектуры второй половины XIX века» (1982 г.). Позднее, в совместной нашей работе над книгой «Архитектура эпохи модерна» (готовится к выходу в свет в Ленинградском отделении издательства Стройиздат) нами была сделана попытка апробировать эти принципы на широком историко-архитектурном и историко-культурном материале.

Основной методологический принцип, который применен при изучении и систематизации фактического материала, заключается в комплексном рассмотрении развитии архитектуры как процесса, имеющего внутренние, обусловленные спецификой объекта, закономерности, и детерминированного внешними условиями. Такой подход основан на распространенной аналогии между архитектурой и биологическим организмом.