В ту ночь Татьяна долго не могла заснуть, всё прокручивала в голове разговор с Хунтой и корила себя за то, что так легко согласилась. Потом вспоминала до слова разговор с Романом на улице и восхищалась им. Наконец она уснула, но и во сне танго не отпускало её. Ей приснилось, что она опять танцует, и на ней то платье, которое она мельком видела в зеркале, а партнёр её умел и уверен в себе. Но кто он? На лице чёрная полумаска, как у киношного Зорро. А чёрные волосы, тёмные глаза, нос с горбинкой, узкие губы… «Почему мне везёт на брюнетов?» – подумала Таня и проснулась.

Во владениях сиятельного военачальника Ямаути Кадзутоё промышляла губки знаменитая в Тосо ныряльщица по имени О-Гин. Лицом была приятная, телом крепкая, нравом весёлая. В тех местах издавна жил старый ика длиной в двадцать футов. Люди его страшились, она же с ним играла и ласкала его…

«Предания юга»

Утро было солнечным и тёплым. Таня быстро собралась и поспешила в институт, надеясь поскорее увидеть Романа. Заглянула к нему в лабораторию, но его там не было. Она вздохнула и пошла на седьмой этаж.

Но едва она перешагнула порог с лестничной площадки, как тут же отпрянула назад – в коридоре она увидела Кристобаля Хозевича. Он разговаривал с двумя завлабами. Татьяна успела заметить, что он опирается на трость, хотя вчера трости у него с собой не было, это она точно помнила.

Таня отступила на лестницу, готовая в крайнем случае побежать вниз или вверх, лишь бы не столкнуться с профессором. Она переждала немного и снова осторожно выглянула в коридор. Хунта как раз отпустил завлабов, Таня видела, как закрылись двери и профессор остался в коридоре один. Он зачем-то огляделся – Таня тотчас юркнула за косяк – и пошёл к своему кабинету. Таня услышала из своего укрытия его шаги – и в то же мгновение её накрыло волной страдания. Её даром и её наказанием была способность чувствовать чужую боль. И сейчас у неё не было сомнений – кому-то рядом с ней вдруг стало больно.

Таня, позабыв страх, снова выглянула в коридор и увидела, что профессор довольно заметно прихрамывает на правую ногу. На её глазах он остановился, наклонился, сжал пальцами колено, выпрямился, сделал ещё шаг, вздрогнул, выругался по-испански и крепче перехватил трость.

Таня видела, как Хунта хотел решить проблему самым простым для мага способом – левитацией. До двери его кабинета было всего-то шагов десять. Он чуть приподнялся над полом… Но даже без нагрузки колено очень беспокоило его. Великолепно натасканная дверь кабинета открылась, пропуская хозяина, и с тихим ворчанием затворилась. Татьяна поспешила в лабораторию.

Она занялась своим заданием, но работа не шла. Мысли путались и сбивались. Она не могла сосредоточиться, не могла ни о чём думать, зная и чувствуя, что рядом человек страдает от боли. Промучившись полдня, она решилась.

Прихватив для большей уверенности папку со сводными таблицами и прижав её обеими руками к груди, – это давало обманчивое ощущение хоть какой-то защиты, – Таня пошла к кабинету профессора. Она постучала, надеясь и боясь, что он её не примет. Но дверь, утробно зарычав, открылась, и она ступила в кабинет, как в заповедный лес.

Про кабинет Кристобаля Хозевича ходит много совершенно необоснованных слухов. Я долго верил рассказам про чучело штандартенфюрера СС, но это оказалось байкой. Что там точно было – это шкафы с книгами и рукописями вдоль всех стен. Ещё там был большой старинный небесный глобус, кушетка для допросов и введения в транс, кресло гипнотизёра и пустой аквариум или террариум с огромной морской раковиной, занимавшей его почти полностью. Разумеется, был большой письменный стол, удобнейшее кресло для хозяина кабинета, пара полукресел для особо достойных посетителей и ковёр на полу. Вот, собственно, и всё. Чучела и оружие хранились в отдельном помещении.