Воспоминания, когда-то начерченные кровью, стёрлись из его памяти, оскорбления и презрение испарились, как будто их никогда и не было. С годами осталась только горечь от потери.

– Идём, Сара, замёрзнешь.

Девушка смахнула непрошенные слёзы с красных щёк и, прижавшись, как в детстве к брату, последовала назад к машине.

– В город приезжает цирк, ты сходишь со мной? – вдруг спросила она, смотря щенячьими глазами.

– Уверена, что хочешь смотреть на кучку уродцев?

Девушка кивнула продолжив:

– Просто интересно, говорят, директор цирка умеет говорить с духами.

Дин неожиданно резко дёрнул сестру за плечо, грубо разворачивая к себе лицом.

– Не смей лезть в это, Сара!

Сестра вытаращила свои большие зелёные глаза и, вырвавшись из неожиданной хватки, ударила брата в плечо.

– Я не собиралась! Чего ты взбесился?

– Переживаю за тебя. Ты не должна даже думать о призраках, Сара, в твоей жизни их больше не будет. Никогда.

Сам же он бросил взгляд в небо, где ранняя луна уже проклюнулась, окрашивая свои кромки в розоватый оттенок. Противоречил сам себе и ненавидел за это.

«Ещё немного. Я должен попытаться», – подумал шериф, подталкивая сестру к машине.

По дороге домой мужчина предавался размышлениям о правильности своего решения. Дин всё ещё опасался, что, приоткрыв завесу вековой тайны, спрятанной в дневнике душевнобольного художника, навлечёт на город новые несчастья, от которых не отмыться. Но надежда вернуть Агату была сильнее этого страха. Сильнее всего.

Уитмор привёз Сару домой поздно вечером. Не желая контактировать с родителями, ужинающими в столовой, она быстро поднялась в свою спальню и заперла дверь на защёлку. В такие важные дни ей всегда хотелось побыть одной. Девушка торопилась посмотреть старые фотографии и просто полежать в кровати, вспоминая те исключительные моменты из прошлого, которые бережно хранились в сердце.

Однако сегодня в комнате было непривычно холодно. Сара взяла старый альбом и, не снимая с себя одежду, завернулась в тёплый плед. Страницы шуршали в руках, унося, казалось, в совершенно другую реальность.

Неожиданный шелест рулонной шторы заставил вздрогнуть. Сара посмотрела на чёрный кусок драпированного картона и уже хотела продолжить рассматривать фотографии, но за окном пронзительно закричал ворон.

– Что за чертовщина! – Уитмор метнула раздражённый взгляд на штору, и, не увидев ничего странного, медленно поднялась с кровати, подходя к окну.

Ночь уже обволакивала город своим тёмным покрывалом, желая поскорее усыпить. Жёлтый свет фонарей не мог разогнать сгущающуюся тьму, и казалось, что густой лес за их домом утопает в непроглядной мгле. Только мертвенно-бледная луна с кровавой каймой осмеливалась высунуться из-за громадной тучи, словно предупреждая город о своём скором возвращении.

«Снова кровь… Я и забыла, что это должно́ было произойти сегодня».

Сара испытывала неестественное беспокойство внутри и пристально всматривалась в даль. У очерченной тьмой кромки леса она всё же заметила медленно движущуюся фигуру. Это было светлое пятно, почти бесцветное, оно беспрепятственно перемещалось из стороны в сторону, не касаясь земли.

Девушка не могла разглядеть детали, но внезапно Сара точно ощутила, что фигура смотрит прямо на неё.

Дин тем временем благополучно добрался до спортивного бара с броской неоновой вывеской «Змей». В настоящий момент это игорное заведение не выглядело как конспиративная кроличья нора бандитов, теперь «Змей» считался вполне популярным местом, где регулярно собирались уставшие от бесцветных будней личности. Современная музыка грохотала так, что доносилась до слуха мужчины ещё на улице. Некогда дремучая парадная лестница теперь ярко освещалась десятком кроваво-красных мощных электрических ламп, подсвечивающих ещё одну неоновую вывеску с рельефным изображением самого коварного змея, пожирающего собственный хвост.