Он таки украл кошель. Хороший, тяжёлый. Ещё утром это казалось главной задачей дня. Но этот легионер… Пока непонятно, к добру он объявился тут или к худу.

«Кто ты такой, солдат?» – подумал Луций, краем глаза наблюдая за неподвижной фигурой на другой стороне комнаты.

Квинт был не похож на тех, кого Луций встречал в своей жизни. Прямой, сильный, но с какой-то мрачной тенью в глубине темных глаз.

«Наверное, тебя выкинули, как и меня, – пронеслась несвойственная жизнерадостному обычно парню мысль. – Только у тебя, в отличие от меня, была хоть какая-то семья – твой легион. А теперь? Ты вроде как большой и важный, а в итоге валяешься в той же дыре, что и я».

Мысль не приносила удовольствия. Луций всегда думал, что его жизнь – это цепочка случайностей, где каждый следующий день нужно вырывать у судьбы зубами. Но этот Квинт… Он, казалось, выбрал своё падение. Зачем?

Луций зевнул, укрываясь своим рваным плащом. В голове мелькнула ещё одна несвойственная ему мысль.

«Ты сильный, командир. Сильнее, чем я. Может, если я буду рядом с тобой, то однажды и сам стану сильным».

На этом он, наконец, позволил себе закрыть глаза. Крысиный писк за стеной звучал, как привычная колыбельная.

Запах свежего хлеба заполнил комнату вместе с первым утренним светом, проникающим сквозь щели в стенах. Квинт открыл глаза, поморщившись. Источник аромата оказался совсем рядом: Луций сидел на своём импровизированном троне из перевёрнутой корзины, с удовольствием откусывая от ещё тёплой лепёшки.

– Проснулся, командир? – спросил он с набитым ртом и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Ты спишь так, будто тебе и вправду нечего бояться.

Квинт медленно сел, потянувшись, чтобы размять затёкшую спину.

– Ты где еду взял? – он кивнул на хлеб.

Луций улыбнулся, его глаза блеснули в тусклом свете.

– Ну, скажем так, я провёл разведку. И нашёл точку снабжения.

Квинт протянул руку, и парень без возражений отломил ему кусок лепёшки. Хлеб был мягким с хрустящей корочкой. Это не улучшило настроение, но по крайней мере слегка успокоило урчащий живот.

– Что теперь? – спросил Луций, облокотившись на стену. – Ты ведь не собираешься тут остаться, да?

Квинт внимательно посмотрел на него. Луций выглядел непринуждённо, но в его голосе чувствовалась настороженность.

– У меня есть комната, – наконец сказал Квинт, откусывая хлеб. – В другой части Субурры. Место не шикарное, но лучше, чем это…

– Откровенно говоря, даже тоннель в Клоаке лучше, чем это, – перебил его Луций, окинув взглядом заплесневелые стены.

Квинт проигнорировал замечание.

– Нужно проверить, что осталось от моих вещей. Если эти твои Вепри ещё не вычислили, где я живу, нужно забрать всё ценное.

– Ну, тогда я с тобой, – тут же отозвался Луций, с довольной ухмылкой. – И, кстати, никакие они не мои.

Квинт тяжело вздохнул и поднялся на ноги.

– Ты понимаешь, что если мы наткнёмся на них по дороге, всё это закончится очень плохо?

– Ну, – Луций задумчиво пожевал хлеб. – По крайней мере, мы будем сыты.

– Очень смешно.

– Конечно, командир. Если не смеяться, остаётся только бояться. А как только начинаешь бояться – недалеко и в ящик сыграть.

Квинт покачал головой и направился к двери.

– Пошли. И постарайся хотя бы минуту вести себя серьёзно.

– Да, центурион, – Луций картинно прижал руку к груди. – Веди нас, полководец.

Квинт коротко фыркнул, но ничего не ответил.

Когда они вышли за порог, Квинт инстинктивно поморщился. Ночная тьма, скрывавшая детали, уступила место безжалостному утреннему свету. Теперь переулок предстал во всей своей отвратительности.