– Ну и зрелище, – пробормотал Луций, заглядывая через его плечо. – Твои соседи явно глуховаты, если тут до сих пор не собралась толпа зевак.

– Или слишком напуганы, чтобы вмешиваться, – тихо ответил Квинт, толкнув дверь ладонью.

Комната представляла собой абсолютный хаос. Перевёрнутая кровать, разорванная ткань, разбросанные вещи. Сундук как будто зевал, открывая взору пустой беззубый рот.

Луций присвистнул, обходя комнату, а Квинт подошёл к одному из углов и опустился на колени. Его руки быстро нашли нужную доску в полу, под которой обнаружился тайник.

Маленький кошель с монетами, свёрток с доспехами, несколько бумаг – всё осталось на месте.

– Повезло, – коротко заметил Луций, заглядывая через плечо. – Но вот тебе совет: в следующий раз прячь что-нибудь более ценное, чем этот хлам.

Квинт проигнорировал комментарий, проверяя содержимое.

– Забираем всё и уходим, – сказал он, поднимаясь. – Здесь оставаться нельзя.

– Согласен, – кивнул Луций, настороженно прислушиваясь к тишине за дверью. – И куда мы пойдём? – он пнул носком крепиды7 осколок кувшина, лежащий у дверей.

– Не знаю, как у тебя, – Квинт подтянул плащ, – а у меня после этой ночи только одно желание: отправиться в термы8.

– Термы? – бровь Луция скептически приподнялась. – Чтобы сидеть в парилке и притворяться, что у нас всё под контролем?

– Нет, чтобы хотя бы раз за эти дни почувствовать себя человеком.

Луций только пожал плечами и пошёл следом.

Термы Агриппы возвышались над улицами Рима, как воплощение самого духа Империи: богатство, порядок, величие. Арка у входа сияла белым мрамором, словно одетая в праздничную тогу. За аркой открывался просторный внутренний двор, где серебряный фонтан пел свою песню, обнимая прохладой изнурённые тела посетителей. Вдоль стен, как стражники у ворот, выстроились лавки торговцев. Масла, ароматные смеси, мази – всё, что могло угодить даже самому прихотливому нобилю.

Квинт и Луций остановились у входа. Раб-бальнеатор, невысокий, с кожей, блестящей от масла, смерил их взглядом. Его взгляд скользнул по оборванной одежде Луция и задержался на внушительном Квинте, который протянул ему пару монет.

– Сюда, господа, – произнёс раб с механической улыбкой.

В аподитерии9, куда он их провёл, стены, украшенные мозаиками, рассказывали истории морских приключений: дельфины, резвящиеся в волнах, играющие с ними нимфы, и Нептун, наблюдающий за всем этим с вечным спокойствием морского царя. Пол здесь был тёплым благодаря гипокаусту, системе внутреннего обогрева пола и стен.

Квинт молча протянул рабу ещё одну монету, которую тот ловко спрятал в складках своей туники, и они оставили вещи – кроме кошеля, который Квинт решил прихватить с собой. Осторожность – навык, отточенный годами службы и уроками судьбы.

Луций, словно любопытный турист, пытался охватить взглядом всё сразу.

– Это точно не для таких, как я, – пробормотал он, глядя на барельефы. Не то, чтобы он не любил чистоту, просто отдавать даже лишний квадранс10 было для парня непозволительной роскошью, да и времени на подобные удовольствия не хватало – тут бы выжить, а не в бассейнах раскисать.

– Заткнись и наслаждайся, пока есть возможность, – бросил центурион, направляясь в тепидарий11, который встретил их тёплым воздухом. Здесь, среди колонн и прогретых стен, посетители сидели на скамьях, негромко переговариваясь. Голоса их звучали размеренно и плавно, словно здесь время замедляло свой бег.

В айлептерии, зале для массажа, их встретил раб, чьи руки блестели, словно бронза от постоянной работы с маслами. Запахи кипариса, лаванды и цитрусовых разливались по комнате, унося с собой усталость и тревоги.