– А вы уже давно тут? – спросил Вальтер.

– Вы слишком много хотите знать.

– Сдаётся мне, – ничуть не удивившись, продолжил рыцарь, – что чашники с самого начала прикрывали вас. Вот мне и стало интересно, как давно они уже дурили герцога, – коротышка виновато моргнул. Позабытая им на время кошка снова зевнула, показав тонкий, изогнутый язык, и тронула чародея лапой – тот встрепенулся и продолжил чесать её. – Ну, ладно, – молвил рыцарь. – Теперь это уже не моя забота.

– Простите, – встрял инквизитор, – но ваша госпожа… или ваши… – он смутился. – Она рекомендовала уточнить у вас, м-м, об отзвуках в потоке.

– А что именно?

– Мы обсуждали, мог ли рукотворный Дейермер приобрести какие-то черты настоящего… М-м, простите, вы вообще понимаете, о чём я? – Аскольд выпучил глаза и помотал головой, так что инквизитор коротко пересказал историю, которую они с Айданом поведали загадочным чародейкам. Колдун слушал его, затаив дыхание, а потом вытер лоб и выдохнул:

– Ой-ой! Как жалко, что не будет времени расспросить вас поподробнее! Так интересно! Как же вам повезло!

Виллем насмешливо кашлянул.

– И когда я сказал вашей госпоже, что сотворённое существо является не Дейермером, а лишь некоторой суммой представлений о нём, – продолжил Шаан, – она возразила, что есть ещё некие, м-м, отзвуки в потоке, если я верно запомнил. Нам рекомендовали уточнить у вас, что это такое.

– Я вас понял. Это лучше у Габора спросить, – Аскольд посмотрел на дверь, – он, вроде, даже проводил эксперименты на эту тему. Но вряд ли он сейчас будет готов разговаривать о науке… – чародей смущённо замолчал.

Инквизитор досадливо прикусил губу.

– Я вас просвещу, – пообещал южанин. Аскольд посмотрел на него удивлённо – и, пожалуй, с уважением, но ничего не сказал.

– Спасибо! – Шаан кивнул. – Айдан, может быть, вы ещё хотите что-нибудь спросить о Дейермере?

– О Дейермере? – Аскольд оживился. – В смысле, о настоящем? Что именно вы хотели бы знать?

– Э-э, он бывал здесь?

– Вы что, пишете хронику его путешествия? – коротышка явно задумывал это как шутку, а когда понял, что так и есть, задумчиво почесал нос и вымолвил: – Хотя у вас такая пёстрая компания, что вряд ли стоит этому удивляться.

– Так вы расскажете?

– Хм-м, дайте подумать, – чародей поднялся – и кошка, брякнувшись на пол, обиженно мяукнула. Коротышка извинился и снова протянул к ней руку – но милость уже была безвозвратно утрачена. Он вздохнул, посмотрел на Айдана и воскликнул: – Давайте я скажу так. В лабораторию Дейермер не заглядывал – и сами думайте, потому ли, что нас ещё тут не было, или потому, что он не захотел. Но мне правда хочется помочь. Могу себе представить, как вы натерпелись от невежественных людей по дороге. Хм-м…

– Ваша госпожа сказала нам про бесконечность, которая стягивается в точку, – брякнул Айдан. Вальтер фыркнул. Вышло и впрямь глупо – хотел похвастаться, а вышло так, что полуночник мог теперь сказать: ну, вот, уже всё знаете! Уши начали теплеть. – Вы понимаете, что это значит?

– О, интерпретациями этой фразы можно наполнить целую книгу! – Аскольд загадочно улыбнулся.

– Вы не можете просто уточнить у сполохов? – крякнул Виллем.

– К сожалению, мы пока не способны вести с ними полноценные дискуссии. Их язык – это нечто удивительное! Он потрясающе богат. Пока я буду говорить одно слово, сполох простучит и прощёлкает множество смыслов и оттенков эмоций – человеческое ухо просто не в состоянии воспринимать так быстро! – глаза волшебника восхищённо округлились. – Когда мы попробовали выяснять, как они сами называют себя, то оказалось, что есть по крайней мере два десятка вариантов, различия между которыми очень важны для сполохов, но совершенно непонятны нам. С тех пор мы почти забросили эти попытки. Одна Калида пока не теряет надежды, но мне кажется, что она просто не хочет признавать поражение. Поэтому приходится использовать для общения простые мыслеформы – и на этом языке у сполохов сложился про Дейермера совершенно однозначный образ.