Девчонка зло прищурилась и прикусила губу, а потом промолвила:

– А что твой Нор говорит о ней?

– Женщина с золотыми глазами… – задумчиво сказал культист. Айдан вздрогнул, воспоминания о золотом сиянии в глазах Кейтлин ввалились к нему в голову, как свора шумных привидений. Вальтера всего тоже передёрнуло, он расплескал половину кружки. – Я… – гость подался вперёд, как будто чтобы получше рассмотреть Кейтлин, но Альмасир, всхрапнув, поднялся и сделал шаг в его сторону – культист сразу же отодвинулся и замотал башкой. – Нет, простите. Она не хочет, чтобы я знал слишком многое. Но кое-что я всё же увидел. Это… Большие костры, барабаны в ночи… Стоны сплетающихся тел. Нет, больше ничего я не могу сказать, простите.

Кейтлин нервно облизнула губы.

– Лес, барабаны в ночи… – пробормотал Вальтер. – Кстати о волках. А кто сегодня выл на утёсах? Мы слышали днём, и это точно был не зверь.

– Выл на утёсах? – культист задумался на мгновение, потом всплеснул руками и молвил: – Это, наверное, Эборик. Нору было угодно, чтобы он уподобился дикому зверю. Он теперь ходит на четвереньках, выслеживает козлов и пожирает их, э-э, вот так, да, зубами и ногтями, – он довольно смущённо изобразил, как что-то отрывает и подносит ко рту.

– Фу, мерзость! – вырвалось у Кейтлин.

– Бог, который низводит людей до состояния животных – это ли не Падший? – заметил Виллем.

– А я всё-таки не могу понять, – перебил его Вальтер. – Ты говоришь: «Нор хочет», «Нору угодно», а в то же время Нор у тебя – это просто дорога.

– Ох, из меня очень плохой проповедник, – досадливо отвечал гость. – Попробую ещё раз. Представьте, что вы с завязанными глазами, – он провёл вдоль своих щёлочек ладонью, – стоите на узкой тропе, которая идёт по верху насыпи. Склоны внизу усеяны шипами, а на дне, ну, скажем, жаркое пламя, которое мгновенно сжигает каждого, кто в него попадает. Да?

– Допустим.

– И эта тропа перед вами, она, э-э, живёт своей жизнью, изгибается, петляет, – он стал вертеть руками, изображая что-то и впрямь весьма подвижное. – Ей нет до вас дела, она сама по себе. Но чтобы не напороться на шипы, чтобы не сгинуть в огне, вам нужно чувствовать её, слышать, иначе полетите вниз. Вы должны отдать себя полностью во власть тропы. Да?

– Это по-прежнему очень похоже на промысел Эрдонарта, – уверенно молвил Виллем. – Разница в том, что твой Нор превращает людей в животных, а Владыка милостив, и все его дороги ведут к Свету.

– И я так думал, – тоже весьма твёрдо ответил культист.

– Ты много знаешь об этих двоих, – проговорил Бартель. Южанин открыл уже было рот, чтобы продолжить проповедь, но окинул взором остальных и, мрачно вздохнув, смолчал. – Ты должен чувствовать и настроение многоножек. Что им нужно?

– Я… пожалуй, чувствую, да, – подумав немного, промолвил гость. – Они… полны гнева… и боли. Рана, которую нанёс им Скипетр Истины, покрылась коркой, но внутри по-прежнему клокочет гной.

– Колдунам нетрудно было заполучить их в союзники, – хмыкнул Виллем. – Всего-то и надо было предложить, что реки человеческой крови.

– А вы любите всё упрощать, – заметил Бартель.

– Я всего лишь…

– Это не всё, – перебив южанина, продолжил культист. – Я чувствую надежду, новое дыхание после многих столетий упадка. Может быть, некоторые из них готовы забыть о судьбе, которая была у них отнята, и примерить другую?

– Любопытно, – молвил Бартель.

– Опять как-то сложно всё, – Вальтер нахмурился. – Дайте мне ещё сыра.

Вести о многоножках нужно было переварить, все задумались – и, пользуясь тишиной, Айдан отважился задать собственный вопрос:

– А Дейермер? Он же, он был в этих краях. Вы что-нибудь можете о нём рассказать? Может быть, вы сами видели его?