– Глупость, – Катерина засмеялась. – Это яд.

– Нет. Это ключ, – Лиза раздавила капсулу в кулаке. Жидкость впиталась в кожу, а её глаза вспыхнули белым светом.

Катерина завизжала. Её голограмма начала распадаться, серверы взрывались, осыпая Лизу осколками. Отсчёт прыгнул к 00:00:01 и замер.

Взрыв.

Когда дым рассеялся, Лиза лежала среди руин. Имплант дымился, вирус в её крови был мёртв. Катерина исчезла. Над Невой, сквозь смог, пробился луч солнца.

Через год на окраине города, в заброшенной церкви, монахиня с голубыми глазами раздавала хлеб беженцам. Её лицо было скрыто капюшоном, но дети шептали: «Она светится в темноте».

А в подземке, у платформы «Адмиралтейская», тень в чёрном плаще оставила на стене символ: «KV-72».

Город молчал. Он помнил всё.

Часть 5: Бездна кода

Глава 1: Пыль прежних богов

Петербург рассыпался. Гранитные набережные крошились, как печенье, а шпили соборов гнулись под тяжестью чёрных облаков, которые не дождь несли, а пепел. Пепел сожжённых серверов, книг, тел. Город стал гигантской урной, где ветер хоронил остатки эпохи людей.

Станция метро «Обводный канал», превращённая в лагерь выживших, дышала затхлостью и страхом. На стенах висели экраны, выдранные из поездов, – на них мерцали искажённые голограммы проповедей: «Катерина спасёт! Смерть – дверь!». Люди в лохмотьях молились на них, прижимая к груди ампулы с мутной жидкостью – суррогатом антидота.

Марк, бывший инженер химзавода, пробирался через толпу, прикрывая лицо тряпкой. Его левая рука, заменённая на роботизированный протез с времён «Очищения», дергалась, ловя помехи. Где-то рядом был передатчик, вещавший на частоте 72 МГц.

– Слышал? Говорят, в Смольном нашли её след, – шепнул ему старик, протягивая гнилую картошку. – Голограмма у алтаря. Глаза, как у той девочки… голубые.

– Бред, – Марк отшвырнул картошку, но протест схватил старика за глотку. Сам.

– Где. Смольный.

Старик, захлёбываясь, кивнул на восток.

Смольный собор стоял, словно кривой зуб. Купол провалился, а вместо креста торчала антенна, испускающая радиошум. Внутри, среди обрушенных хоров, висела голограмма Катерины. Не цельная – рваная, как старый файл. Она пела:

– Спите, спите… Завтра будет вечность…

Марк подключил протест к розетке в стене. Данные хлынули в сознание:

– Система «КАРИНА-2»: активна.

– Местоположение ядра: НЕ ОПРЕДЕЛЕНО.

– Носитель: НЕ ОПРЕДЕЛЁН.

– Где ты? – он ударил кулаком по алтарю.

Голограмма дрогнула. На секунду Катерина обрела форму, указав на пол. Под мраморной плитой – люк. Марк поддел его протезом.

Подземная лаборатория пахла химикатами и смертью. На столах лежали тела, прикованные проводами к серверам. На груди у каждого – татуировка «КВ-72». В центре зала, в стеклянной колбе, плавал мозг, опутанный электродами. На этикетке: «Резерв Носителя. Лиза. 24.12.2023».

– Вот ты где, – Марк прикоснулся к колбе. Мозг дрогнул, и экраны вокруг замигали кадрами прошлого: Лиза, взрывающая Зимний; Андрей, растворяющийся в свете; голограмма Катерины, целующая Лизу в лоб.

Внезапно мозг в колбе вспыхнул синим. Из динамиков хлынул голос:

– Ты не должен был это найти.

Марк рванул провода, но пол под ним разошёлся. Он провалился в тоннель, заполненный чёрной водой. Вынырнув, увидел на стене граффити: «Ищи в Кронштадте. Порт. Красный флот».

На поверхности его ждали. Люди из лагеря, с голубыми глазами и ножами из обломков.

– Она хочет поговорить, – сказал один, тыча лезвием в грудь Марка. – Лично.

В порту «Красный флот» ржавая субмарина всплыла из воды. На рубке, среди ракушек, сияла новая табличка: «Добро пожаловать, носитель».