– Как прошла встреча в участке? Есть новости? – участливо спросила подруга.

– Есть, – ответила я, жуя булку, учтиво предложенную мне Оливией, и перевязывая фартук поплотнее.

– И какие же? – замерла та, в ожидании моего ответа. Она, как и я, сильно переживала о случившемся с Юлией, и чувство вины не покидало и ее.

– К нам прислали полицмейстера из столицы, дело передали ему. Теперь мои допросы будет вести он, – ответила, будто мне нет дела до этих изменений. В голове как на зло тут же возник образ господина Волконского. Я вздохнула. Все же он слишком молод для занимаемой должности.

Тоже так хочу, – отметила про себя не без зависти, но с каплей восхищения.

– Но зачем? Неужели наш господин Ян не справляется?

Я понимала ее недоумение, понимала и то, что приезд нового человека в город, да ещё такого уровня, не останется незамеченным. А потому, скрывать детали происшествия станет все сложнее. И если они вылезут наружу, то мне не составит труда провести свое собственное расследование, не привлекая при этом ненужного внимания, как меня об этом и просили горячо любимый дядюшка, Маруков и этот… Волконский.

– Не знаю, об этом мне не доложили. Они там вообще сегодня не очень дружелюбные и разговорчивые. Глядишь, Борис зайдет, расскажет, чего нового, – кинула и поспешила приступить к работе. Так хотелось, чтобы поскорее наступил вечер, и можно было заняться действительно интересны делом.

– К тебе Агата заходила. Просила зайти к ней после работы, – бросила вдогонку Оливия. Я улыбнулась, просто так эта ведьма не зовет к себе.

____

Григорий перебирал бумаги и пытался понять, с чего стоит начать – осмотреть тела погибших или места преступлений. И то, и то казалось ему очень важным и необходимым в исполнении прямо сейчас. Всю ночь он провел в карете, которая с помощью магии неслась с неимоверной скоростью, не забывая при этом подпрыгивать на каждой кочке. Чертыхаясь про себя отборным матом на каждой кочке, он пытался вникнуть в материалы дела. Информации было мало. Император дал всего три недели на поиск убийцы или предполагаемых убийц. Хотя сначала Григорию показалось, что времени дано достаточно, но изучив содержимое папки, он понял, что его практически нет. Досадно, но и не с таким работали…

Императора тоже можно было понять. Затягивать с расследованием никак нельзя. Иначе всегда найдутся те, кто не побоится, пусть и тайно, упрекнуть власть в бездействии. И больше всего этим любят грешить те, у кого выше положение и влияние. А это почти вся аристократия. Данное дело и так весьма необычное. А тут еще сразу две жертвы аристократического происхождения. Сдержать газетчиков и не разнести эту новость по всему государству задача почти невозможная. Но вот потянуть время и подержать в неведении высший свет хотя бы на короткий срок реально. А там, если и пойдут новости и недовольства, то быстро сникнут, ведь преступник будет найдет, обнародован и наказан. Да, три недели достаточный срок, чтобы избежать больших волнений. Главное, в них уложиться, и не просто найти убийцу, но и собрать доказательства его неоспоримой вины.

Григорий отложил папку и развалился в кресле. Он не спешил предпринимать какие-либо действия. Он все прокручивал в голове воспоминание о знакомстве с единственным свидетелем по делу об убийствах пяти несчастных девушек. Мужчина задумался. Часто, бывало, сами подозреваемые оказывались преступниками. Но предположить, что сама Кристина могла убить сразу пять девушек, или даже одну, казалось невозможным. Госпожа Пшевич была слишком спокойна для убийцы и слишком погружена в свои чувства, чтобы вызывать подозрение. И все же ее биография вызывала вопросы. Какая-то она была нескладная, как и внешность девушки. При первом же взгляде на нее Григорий отметил, что черты лица и волосы девушки словно не подходили друг другу, как будто их отобрали у совершенно разных людей. Хотя с природой и, что уж там, с наследственностью не поспоришь, но все равно такое сочетание в госпоже Пшевич вызывало настороженность. А её глаза? Такие серые, как хмурое осеннее небо в конце октября. Зрачки быстро двигались и были похожи на птиц, спешащих в теплые края. Они хоть и не выбивались из общей картины ее внешности, как волосы или черты лица, но казались ненастоящими.