Тени крови и магии Клим Руднев

Уже больше пяти минут Император молчал и неподвижно вглядывался в серую стену своего кабинета. Выглядел он при этом сурово. Глаза пусты, но в то же время, если хорошо присмотреться, то в них можно было разглядеть целый ворох чувств и эмоций, обуревавших сейчас мужчину. Именно мужчину, взрослого, опытного, сильного и могущественного. Только такой маг был способен управлять целым государством. Титомир II правил Ардовой вот уже больше тридцати лет, хотя на вид ему самому было чуть больше сорока.

Напротив, в мягком кресле сидел Григорий, на лице которого читалось беспокойство. Он поморщился. Император Титомир II приходился Григорию двоюродным дядей. Сам Григорий имел графский титул, служил на благо государства, занимая при этом должность главного полицмейстера столицы.

Кому-то может показаться, что свое место он получил благодаря родственным связям, но только единицы, самые близкие люди, точно знали, каким трудом досталась ему эта должность, и сколько времени и сил он потратил на то, чтобы доказать обществу свою компетентность и способность защищать народ, доверенный ему высшей властью. Поэтому сейчас Григорию было некомфортно сидеть в кабинете Императора и понимать, сколько слухов о том, каким образом он заслужил свою должность, на него выльется, стоит ему покинуть дворец. А ведь раньше Его Величество не вызывал Григория по делам службы к себе лично. Обычно он предпочитал встречи вне дворца или же не так официально. И это очень спасало от ненужных слухов. Что же произошло такого сейчас, что все изменилось? Но несмотря на все это молодой граф не спешил торопить Императора или пытаться выяснить, для чего его сегодня вызвали.

В дверь постучали. Немолодая секретарша тихо прошмыгнула в комнату, поставила на край стола поднос с двумя чашками ароматного чая и тихо удалилась. На обратном пути она бросила заинтересованный взгляд на Григория, отчетливо выдавая при этом свои чувства, которые свойственны каждой одинокой женщине, стоит ей столкнуться с красивым молодым мужчиной.

Да, Григорий был хорош собой. Темные, почти черные (для черноты им не хватало насыщенности) чуть длинноватые волосы, широкие раскосые брови, поразительно-красивые карие глаза. Чувственные губы, такие манящие, особенно когда улыбаются (именно поэтому Григорий не спешил улыбаться в обществе девушек) и выразительное лицо с мужественным подбородком. Сам он был статный, как и все мужчины в его семье, плечист, подкачен и обладал прекрасным вкусом. Чаще всего о нем говорили так: не одежда красила Григория, а Григорий украшал одежду, которой выпала честь попасть в его гардероб.

Он был слишком хорош, и порой это доставляло не мало проблем. Каждый знатный аристократ мечтал выдать свою дочь замуж за такую хорошую партию. Именно партию, способную вознести род невесты на еще одну ступень вверх и подарить прехорошеньких наследников. И никого совсем не волновало, что на этот счет думал сам Григорий, и желал ли он вообще когда-нибудь жениться.

– Женить тебя что ли, чтобы не так пялились, – наконец подал голос Император.

– Все равно будут. Только вздохов добавится, – непринужденно отозвался Григорий.

– И то верно.

– Может чаю? – попытался продолжить разговор молодой граф, дабы наконец ускорить события сей встречи.

– Пей, коль хочешь, а потом собирай свои вещи и отправляйся в Донск. Два дня назад там случилось неприятное для всей страны происшествие. В это папке вся информация, – не глядя на стол, Император поднял и передал в руки Григорию тонкую папку с одной единственной надписью сверху «Донск».

Григорий снова нахмурился. Обычно такие папки были увесистее и это означало, что произошло что-то весомое и действительно значимое для всей Ардовы. А тут выходило, что дело совсем новое и сложное, раз по нему так мало сведений.

– Почему именно я должен ехать? Насколько мне известно, в той области есть очень хороший и опытный полицмейстер…

– Он не справляется, – перебил его Император, устремив взгляд при этом на дверь, – я не могу больше ждать и так рисковать. В высшем обществе поднимаются волнения. И если сейчас не предпринять что-либо действительно решительное, то это волнение перерастет во что-то большее, что принесет за собой еще больше проблем. И так пять смертей за одну ночь…

– Пять? – слегка удивился Григорий.

– Пять девушек от восемнадцати до двадцати одного года, в возрасте максимального раскрытия магических способностей. Две из них аристократки, пусть и не самого высшего, но все же высшего общества.

– Я понял. Свидетели есть? – пролистывая папку, решил уточнить полицмейстер.

– Есть. Тебе повезло. Или не повезло. В прошлый раз свидетелей не было. И как ты можешь догадаться, в этот раз тоже не должно было быть. Но что-то пошло не так. Велика вероятность, что за свидетелем придут. Таких в живых надолго не оставляют. Поэтому я наделяю тебя всеми возможными полномочиями, чтобы ты расследовал это дело и сохранил-таки жизнь свидетельнице. Соответствующий жетон в папке.

– Свидетельнице? – брови полицмейстера снова устремились вверх. Он даже не успел понять, почему это известие его так удивило, как Император снова его огорошил:

– Не просто свидетельнице, а молодой девушке, которая одержима мыслью найти и покарать убийцу.

После этих слов до Григория наконец дошло, почему дядя использовал фразу «повезло или не повезло». И он осознал, что это дело будет, не сложным, а скорее тягостным. И чем быстрее он с ним справится, тем быстрее сможет снять с себя груз, который только что на него навесили.

В холле было пусто. Темно-серые стены и две длинные черные скамьи в узком пространстве давили и только ухудшали и без того скверное настроение. Здесь даже не было окна, чтобы сделать глоток свежего воздуха, который сейчас был просто необходим. И не важно, что бы было за тем самым окном – стена другого неприветливого здания или очаровательный весенний пейзаж. Но так хотя бы была возможность ощутить связь с жизнью и с тем прекрасным миром, в котором я жила еще совсем недавно. Правда, это бы не исправило положение и не смогло заглушить пустоту внутри. Ведь никогда и никому не придумать такого средства, чтобы быстро и безболезненно залечить боль утраты и горьких сожалений.

Я тяжело вздохнула и сдула непослушную прядь волос, уже на постоянной основе выбивавшуюся из моих волос. К сожалению, девушки, не принадлежавшие к знатному или хотя бы финансово обеспеченному роду, не могли себе позволить собирать изысканные или хотя бы более удобные прически. У них попросту не хватало средств на дополнительные аксессуары, только на самые практичные и простые. Конечно, для меня это все было уже не в новинку. Как и мой новый цвет волос. Красивые, некогда насыщенно-каштанового цвета густые длинные волосы превратились в тонкие бледно-черные. Изменения коснулись и глаз: благородный синий пришлось сменить на блеклый серый.

За шесть месяцев пребывания в новом облике и статусе можно было уже привыкнуть ко всем нововведениям в своей жизни. Но пока выходило туго. Я теперь жила как обычная простолюдинка. Только вот жесты и манеры постоянно выдавали меня с головой, как бы я не пыталась их скрыть. Борис, мой друг и однокурсник, то и дело указывал мне на это. То, что меня еще не раскрыли объяснялось, по его мнению, лишь тем, что работала я в самом шикарном ресторане города с соответствующим его образу названием «Красный бархат» и потому могла нахваталась оттуда этих повадок. Ага, как же.

Но стоит поблагодарить детей прислуги, с которыми я активно водила дружбу, пока меня не отправили в Университет. Чем больше я с ними общалась, тем больше понимала, насколько ужасна и костноязыка речь аристократов. Не всегда, конечно. Но эти их длинные и иной раз сложные для понимания фразы часто раздражали. Порой мне казалось, что они сами не до конца понимали, что говорили. И этому учили своих детей, которые с малолетства строили из себя таких важных фигур, что подойти страшно. Именно поэтому я предпочитала больше водить дружбу с детьми простых людей, чем с отпрысками из высшего света. И это позволило мне быстро и безошибочно из аристократки в короткие сроки превратиться в простолюдинку и предстать в новой роли.

Но, как я ни старалась, так и не научилась собирать волосы так, чтобы они не выбивались из прически. Даже бытовая магия не спасала. Хотя надежда на нее была. Но вот откуда мне было знать, что мне реально придется ее использовать? Вместо занятий по бытовым основам, которым обучали аристократок в университете, я бегала на полигон и вместе со всеми готовилась к зачетам по воинским искусствам боевого факультета, на который меня зачислили только благодаря непробиваемому упорству. Ну еще связям моего дядюшки. Каюсь, пришлось прибегнуть к этому рычагу давления на преподавателей. По-другому они наотрез отказывались переводить меня на боевой факультет, угрожая при этом вообще отчислить. Отчисляться мне было никак нельзя, поэтому и пришлось в очередной раз обращаться к высшим силам своего рода. Хотя в планы это не входило, я ведь намеревалась сама проложить дорогу к своему светлому будущему. Но, как говорится, если выбирать между обучением как вести хозяйство будучи женой аристократа, являясь при этом самой персоной знатного рода, и написанием письма с мольбою о помощи любимому дядюшке, при этом еще раз показав и доказав, что все-таки в этом мире большинство проблем решает наличие власти и денег, то лучше уж остановиться на втором варианте. Да, обидно, досадно, но это все равно намного быстрее приводит к желаемой цели.