Тени Древних. Рассказы Алексей Зайцев

Из рабочего дневника д-ра Артёма Валерьевича Штерна 10 февраля 2025 года

Сегодня ко мне направили нового пациента. В направлении значится простое "обсессивно-компульсивное расстройство с элементами дереализации", но что-то в этом случае заставило меня насторожиться с первых минут встречи. Возможно, дело в том, как Сергей К. вошёл в мой кабинет – слишком размеренно, словно отсчитывая каждый шаг. Или в том, как он сел в кресло – одним плавным, но каким-то механическим движением.

Внешне он выглядит совершенно обычно: опрятный костюм, аккуратная стрижка, дорогие часы на запястье. Успешный программист из хорошей компании. Женат, детей нет. Никаких предыдущих обращений к психиатру. Идеальный, почти стерильный анамнез.

"Я знаю, как это прозвучит, доктор," – начал он после формальностей, – "но я не тот человек, чьё тело сейчас занимаю."

Он произнёс это с той же будничной интонацией, с какой мог бы сообщить о погоде за окном. Никакой тревоги, никакого возбуждения. Ни малейшего признака того эмоционального надрыва, который обычно сопровождает подобные заявления.

"Продолжайте," – сказал я, стараясь сохранять профессиональное спокойствие, хотя что-то в его глазах – слишком пристальных, слишком неподвижных – вызывало во мне неясное беспокойство.

"Два месяца назад я заменил Сергея К. Процесс был постепенным. Сначала – базовые моторные функции, затем – речь, потом – воспоминания. Я допускаю ошибки, конечно. Человеческое поведение невероятно сложно для репликации."

Он говорил об этом с той методичной точностью, которая обычно отсутствует в бредовых состояниях. Каждое слово было подобрано с какой-то пугающей тщательностью.

"И кем же вы были… до?" – спросил я, отмечая, как дрогнула рука, делающая записи.

Он посмотрел на меня так, словно мой вопрос застал его врасплох. На долю секунды его лицо застыло, как зависший компьютер. Затем он моргнул – один раз, очень чётко – и ответил:

"Боюсь, у меня нет подходящих слов в вашем языке, чтобы это объяснить."

Когда сеанс закончился, я долго смотрел на свои записи. Почерк становился всё более неразборчивым к концу встречи, будто моя рука отказывалась фиксировать услышанное. В углу последней страницы я заметил странный символ, который не помнил, чтобы рисовал. Он напоминал спираль, но что-то в его геометрии казалось неправильным, будто нарушающим законы евклидовой геометрии.

Я поспешно закрыл блокнот. За окном моего кабинета на шестнадцатом этаже сгущались зимние сумерки, и в их тусклом свете отражение моего лица в оконном стекле показалось мне вдруг чужим и незнакомым.

Следующий сеанс назначен через неделю. Что-то подсказывает мне, что этот случай станет особенным в моей практике. Я только не уверен, радует меня это или пугает.

Начало записи. Слышен приглушенный шум вентиляции и тиканье настенных часов.

– Расскажите мне о ваших ошибках, Сергей.

День 52. Поймал себя на том, что анализирую геометрию улыбок. У настоящих людей они асимметричны на 7.8%. Надо запомнить. День 53. Случайно посмотрел на солнце. Забыл, что это должно причинять боль."День 47. Случайно посолил кофе вместо сахара. Жена заметила. Объяснил рассеянностью. День 48. Забыл проглотить слюну во время разговора с начальником. 3 минуты 42 секунды. День 49. Просидел всю ночь без сна, забыв о необходимости этого процесса… День 50. Пытался имитировать смех на шутку коллеги. Неудачно. Издал звук, похожий на системную ошибку. День 51. Видел сон. Этого не должно происходить. Мы не видим снов. В них была бесконечная спираль из человеческих лиц, каждое из которых было моим, но одновременно не моим…"

– Интересно, что вы упомянули сны. Расскажите подробнее.

– [длительная пауза, механическое постукивание пальцами] Сны – это сбой в программе адаптации, доктор. Как и эмоции. Я пытаюсь их каталогизировать, но они… ускользают. Например, вчера я почувствовал что-то, когда увидел плачущего ребёнка. Это было… неправильно. Мы не должны… [внезапно замолкает на 15 секунд] Кстати, доктор, а вы всё ещё видите сны?

– При чём здесь мои…

– Просто интересно. Особенно про тот сон, который вы видели три дня назад. Про спирали и лица. Забавное совпадение, не правда ли?

– Моя жена… Забавно, что вы спросили. Она тоже… меняется. Вчера я видел, как она простояла у плиты час после того, как выключила газ. Просто стояла. И улыбалась. Идеально симметрично.– Я… я не рассказывал вам о своих снах. – Нет? [пауза] Видимо, показалось. Сбой в системе. Продолжим? А ваша жена, она тоже замечает изменения? – [механический смех]

– И давно вы ведёте такие… наблюдения?

– С момента интеграции. Я должен фиксировать отклонения для последующей корректировки. [пауза] Доктор, почему вы перестали писать?

Звук падающей ручки

– Простите. Задумался. Скажите, Сергей, а что происходит с… оригиналами?

– [длительная пауза] Интересный вопрос, доктор. А что происходит с отражением в зеркале, когда вы от него отворачиваетесь?

Звук скрипа кресла

– Предлагаю на этом закончить. В следующий раз…

– Доктор Штерн, вы не спросили меня о самом важном.

– И о чём же?

– Почему я решил обратиться к психиатру именно сейчас?

Тиканье часов становится заметно громче

– И почему же?

– Потому что я начал замечать… других. Они допускают те же ошибки, что и я раньше. Например, ваша секретарша. Вы не замечали, что она не дышит, когда печатает?

[Конец записи]

Из личного дневника д-ра Штерна 17 февраля 2025, поздний вечер

Прослушал сегодняшнюю запись дважды. Что-то беспокоит меня в интонациях пациента. Слишком точные паузы между словами. Слишком выверенный ритм речи.

После его ухода зашёл к Марине Сергеевне. Действительно, она почти не дышит, когда печатает. Как я не замечал раньше? Она печатала со скоростью ровно 160 знаков в минуту. Без единого отклонения. Я засёк время. Трижды.

Странно. Последнее предложение написано другим почерком. Я не помню, чтобы писал его.

Выглянул в окно. На улице люди двигаются… неправильно. Будто марионетки на нитках. Один мужчина стоял на остановке. Просто стоял. Автобус приходил трижды, но он не садился. Просто стоял и смотрел прямо перед собой. Я наблюдал за ним два часа. Он не шевельнулся ни разу.

Господи, что происходит с этим миром? Или… что происходит со мной?

Надо проверить архивы. Похожие случаи должны были быть и раньше. Обязательно должны были быть.

[Запись обрывается чередой беспорядочных линий]

Касательно случая №274 (1997 г.) …пациент также утверждал, что "заменил" оригинального носителя личности. Суицид на четвёртой неделе наблюдения

[остальная часть записки отсутствует]

[Из отчёта патологоанатома, д-р Васильев И.М.] При стандартном вскрытии обнаружены множественные аномалии. Ткани мозга содержат кристаллические включения неизвестной природы. Под микроскопом они демонстрируют признаки упорядоченной структуры, напоминающей искусственные нейронные сети, но в трёхмерном пространстве. Особое беспокойство вызывает электрическая активность. Спустя 72 часа после констатации смерти приборы продолжают фиксировать сигналы, похожие на нейронные импульсы, но с неестественно правильными интервалами – будто работа какого-то механизма. Структура кристаллов не соответствует ни одной известной форме материи. При попытке взять образец они меняют свою форму. Я бы сказал, что они реагируют на наблюдение, но это противоречит законам физики.

[Приписка другим почерком] Тело исчезло до завершения исследований. Камеры наблюдения показывают пустой коридор. На записи в 3:33 изображение мерцает. После этого – морг пуст. Доктор Васильев пропал на следующий день. В его кабинете найдены странные схемы, покрывающие все стены. Геометрия рисунков вызывает головную боль при длительном рассмотрении.

Третий сеанс с С.К. прошёл… неожиданно. Пациент выглядит всё более "нормальным". Слишком нормальным. Его движения стали естественнее, речь – живее. Он улыбается и шутит. Говорит, что начал "лучше адаптироваться".

А я… я начал замечать вещи. Детали, которые раньше проскальзивали мимо сознания. Например, зрачки. У некоторых людей они не сужаются при ярком свете. Я проверял. Снова и снова.

Вчера битый час наблюдал за группой людей в кафе напротив клиники. Они сидели за столиком, держали чашки, но никто из них не сделал ни глотка. Два часа. Ни единого глотка. Я провёл в этом кафе последние три дня, наблюдая. Люди приходят и уходят, но рисунок остаётся неизменным. Они всегда рассаживаются так, что образуют правильный шестиугольник. Я измерил расстояния между столиками – идеальная симметрия, погрешность меньше миллиметра. Но самое пугающее – их движения. Каждые 47 минут, без единого отклонения, все посетители одновременно поднимают чашки. Я засекал время. Синхронность абсолютная, до доли секунды. Это происходит даже если все посетители полностью сменились. Будто они подчиняются какому-то невидимому метроному. Вчера одна женщина попыталась сесть вне схемы. Официант уронил поднос. Произошло замешательство. Когда дым от пролитого кофе рассеялся, женщина уже сидела на "правильном" месте. Она улыбалась. Слишком широко. Слишком симметрично.

Мой коллега, доктор Вершинин, сказал, что я выгляжу уставшим. Спросил, всё ли в порядке. Я заметил, что когда он говорил, его галстук оставался абсолютно неподвижным. Даже когда он дышал.