Его взгляд пробежал по незнакомцу, который сидел у стойки – высокий, с резкими чертами лица, одетый в слишком обычную для этого места одежду. Но Борисыч знал, что обычные люди сюда не приходят.

«Тебе здесь не место, чужая кровь», – проворчал он, протирая бокал грязной тряпкой, которая оказалась засушенной шкуркой небольшого духа. – «Базар-вокзал – дальше».

«Мне нужна помощь. Я.…» – начал говорить Даниил, но его прервала мягкая, но ледяная женщина из угла.

«Оборотень».

Марина Ледяная сидела там, словно тень, и в ее тонких пальцах крутился ледяной куб с замороженной синей молью внутри. Она смотрела прямо на Даниила, ее ледяные глаза были холодны как февральский рассвет.

«Ты притащил за собой полный ад», – произнесла она, и ее холодный взгляд скользнул по его груди, где поблескивала метка Велеса – треугольник с волчьей головой.

«Кащей уже знает, где ты».

Она встала так плавно, что казалось, будто невидимые силы поддерживали ее. Из складок ее плаща появился нож-талисман – черно-ледяное лезвие, светившееся синим внутренним светом.

«Я умру, или ты, или я».

В это мгновение тени у дверей стали глубже и будто ожили. Пол под ногами задрожал, а с потолка посыпались кусочки старой штукатурки. Кто-то или что-то приближалось, и Даниил почувствовал, как его зубы начали удлиняться, а когти пытались прорваться наружу.

Борисыч, не теряя времени, вытащил из-под стойки покрытый рунами топорик. «Нави пришли», – просто сказал он.

И вдруг угол бара разорвала вспышка сине-черного огня, осветив несколько кривых силуэтов – навьи духи, слуги Кащея, вошли в «Сторожево кострище». У них не было лиц, только рты, полные зубов, и пустые глаза, которые поглощали свет.

«Беги, волкодав», – прошептал чей-то голос прямо у Даниила за ушами, хотя рядом не было никого. И тьма начала двигаться, сгущаясь и заполняя бар, словно жидкий дым. Воздух наполнился напряжением, как струнка, натянутая перед выстрелом.

Марина, не раздумывая, первым делом двинулась вперед, свет ее ножа пробежал по темноте, и первая навь, бросившаяся на нее, вскрикнула, рассыпаясь в пыль.

«Эй, отвалите, упыри!» – закричал Борисыч, метнув топорик в темные фигуры. Лезвие блеснуло, прочертив искристую дугу, но тени лишь зловеще рассмеялись и рассеялись, как вода.

Даниил чувствовал, как внутри него все переворачивается. Кости хрустели, мышцы переосмысляли свое положение, а в ушах раздавался глухой вой – его собственный.

«Волколезвие…» – прошептали тени. И тут одна из тварей шлепнулась на пол, когда его когти разорвали ее на куски, как мокрую бумагу. Но их было слишком много.

Тени сжимали кольцо, и в углу уже появился другой силуэт – высокий человек в длинном пальто, а его лицо скрывала газета «Курьер Тьмы».

«Охранник Кащея…», – прошептала Марина, отступая назад.

Мужчина за барной стойкой медленно сложил газету, и то, что вместо лица у него была только чернота, заставило сердце Даниила на мгновение замереть.

«Сдайте артефакт, и вас отпустят…», – прогремел голос, словно доносящийся из глубины колодца.

В этот момент шторы на окнах поднялись, как будто от сильного ветра, и в проеме появились двое.

«Эй, мы вовремя?» – послышался игривый голос.

Семаргл, в рваном худи и с ноутбуком под мышкой, щелкнул пальцами, и все лампы в баре взорвались синими вспышками.

За ним стояла Алина – Заря-Заряница, с мобильником и наушниками, из которых лился странный мелодичный звук.

«Ну что, танцульки начинаются?» – ухмыльнулась она, и запела.

Первая нота разразилась в воздухе, как мощный удар, и навьи духи отшатнулись. Стекла в окнах треснули, а черный охранник схватился за голову в агонии.