Мы вошли в кабинет – раз в десять больше моей комнаты, – Тот, кто меня привёз уселся за большой стол и указал на стул напротив. Пару минут он внимательно меня разглядывал, потом кивнул своим мыслям – видимо, увиденное его устроило, – и произнес ту фразу.

– Почему? – единственное, что сумел вымолвить я. Конечно, притворяться слабее, чем есть – хорошая хитрость, это я давно понял, но притворяться настолько уязвимым? Я ещё не забыл насмешки одних и сочувствующие взгляды других, когда все (включая меня) думали, что я никогда не смогу перевернуться. Как не забыл чувство облегчения, когда это случилось в первый раз – будто кто-то сказал, что я такой же, не хуже, чем другие! Будь такая возможность, я бы праздновал тот день вместо дня рождения – тем более что точный день моего рождения никому не известен. И теперь мне предлагают снова погрузиться в свой собственный кошмар: пучину сострадания и ядовитых фразочек? За что?

– Почему ты? – Тот, кто меня привез, ответил не сразу – видимо, дал мне время для размышлений. – Это просто. Ты знаешь, как ведет себя тот, кто действительно не умеет переворачиваться. Мы пробовали актерскую игру – но увы, никто не был достаточно убедительным. Так что ты – просто находка!

Хоть мне и было всего вертикальных десять, я заметил, что он не ответил на мой настоящий вопрос. Опыт научил меня, что если взрослый не отвечает – значит, либо не хочет, либо ему нечего сказать. В любом случае переспрашивать бесполезно. Тем более у такого, как этот. К тому же у меня возник куда более важный вопрос.

«Я – находка?» – эти слова были готовы сорваться с языка. Ещё никогда и ни в чем меня не признавали особенным – в положительном смысле. Даже кому-то по-настоящему нужным я себя никогда не чувствовал. Так что мысль о моей уникальности, без которой этому взрослому не обойтись, вызывала неведомый раньше восторг. Но я знал, что ответ на крутившийся в голове вопрос ничего не даст.

Куда важнее выяснить, что происходит, в каком месте я оказался – хотя бы ради выживания . Жизнь в природном теле научила меня продумывать подобные вещи в любых условиях. Тем более в незнакомых. Так что я задал другой вопрос:

– Для вас? То есть для кого?

Тот, кто привез меня, взглянул с интересом. Его лицо тут же приняло обычное невозмутимое выражение, но я успел заметить искорку в его глазах. Я сумел его удивить? Интересно, чем?

– Хм… А ты умнее, чем кажешься, – произнес он. – Впрочем, меня это не удивляет, с твоей-то биографией… Кто мы такие, я расскажу, когда придет время. Сейчас могу сказать лишь одно – ты можешь быть полезным обществу. Очень полезным. Но только в том случае, если сумеешь скрыть от всех свое умение переворачиваться.

– Полезным в хорошем смысле? Мне не придется совершать плохие поступки? – скрывать что-то уже само по себе плохо, но если это ещё и во вред кому-то… Нет, таким я становиться не хочу. Это очевидно даже в природные шесть. Или, если соглашусь, мне стоит перестать измерять свой возраст так?

– В хорошем. Но, не буду тебе врать, иногда придется делать неприятные вещи. Ты уже рискнул, согласившись приехать сюда, поэтому, если откажешься – всё равно сможешь пойти в школу – но только не в эту. Найдем что-нибудь попроще, я позабочусь о твоем выживании и образовании – теперь это моя ответственность. Но тогда обо мне и моем предложении придется забыть.

– А если соглашусь? – обычное мальчишеское любопытство, не больше.