В этот этап не попали только двое. Момент щекотливый. Обе эти женщины молча переглянулись. Одна из них мужественно принялась готовить чифирь, другая начала разбирать поступившую местную корреспонденцию. Растроганная, взволнованным голосом она обратилась к сокамерницам:

– Девки, я сейчас вам раздам записки, а вы напишите прощальные, укажите хату. На послании обязательно отметьте – «Этап» – быстрее дойдет. Обязательно сообщите, куда этапируют. Может, ещё успеете получить ответы.

У Яны в дорожной сумке был полный порядок, поэтому она с любопытством смотрела на всех. Услышав про этап, почему-то побледнела. Сокамерница, которая не попала в список, обратила на это внимание.

– Янка, да не переживай ты так, все будет хорошо. Не ты первая, не ты последняя в Столыпине поедешь.

– Я сейчас думаю о Лере Андреевой, хочу, чтобы мы были вместе.

– Отправь записку, успеешь получить ответ. Видишь, сегодня какой большой этап. Всех в Оренбургскую область везут. А меня скорее всего на следующей неделе в Самару отправят.

– Откуда ты знаешь, что в Самару?

– Туда мамочек везут.

– Что значит мамочек?

– Я беременная, но узнала об этом только в тюрьме, у гинеколога, – спокойно объяснила сокамерница.

– Да-а… – сочувственно пробросила Яна.

– Терпенья тебе, подруга. А за что сидишь?

– Кража. В супермаркете одеяло стащила. Поймали, по камере вычислили. Дело завели. Вот так вот.

Яна лишь грустно улыбнулась. Она была преисполнена тревоги и смутных предчувствий от предстоящего этапа. Поэтому ей вовсе не хотелось вести себя заносчиво. Далее, не колеблясь ни минуты, она решила последовать совету. Написала записку и отправила её со всеми вместе с очередной дорогой.

Час сборов прошёл незаметно. Волнение в камере не улеглось. Зато Яне стало легче, когда пришла весть о том, что Лера Андреева этапируется вместе с ней.

По коридору, в сопровождении охраны, женщин повели в цокольный этаж, в привратку. Тревожные чувства наложили печать на их смутные лица. Несмотря на это, никто не унывал. Бросали реплики какие-то друг другу, шутки. Даже повеяло некоей вульгарной романтикой.

Яна в спортивном костюме поправила бейсболку задом наперед, повесила на плечо дорожную сумку. Она охотно шла следом за Лерой Андреевой. На бледном лице Леры, выражавшем недоумение, промелькнула усмешка.

– Яна, ты уж там в колонии не вздумай шить жилетки для котов.

В ответ Яна лишь ухмыльнулась, вспомнив историю с Барсиком. Затем, похлопав Леру по плечу, сказала:

– А ты, Валерия Петровна, там много не умничай. Достала ты всех, охраняющих нас. Учишь всех уму-разуму. Видишь, решили и от тебя избавиться. Ну и что оттого, что у тебя два высших образования. Зато мы вместе едем… – И глубоко вздохнув, добавила: – Неизвестно куда.

– Правда, неизвестно, – многозначительно произнесла Лера, подчеркивая трогательную загадочность, и покачала головой в задумчивости.

Лера Андреева была постарше Яны Шумилиной на пару лет и пониже ростом на полголовы. Длинные, густые волосы пшеничного цвета аккуратно причесаны и собраны в хвост, джинсовый костюм плотно облегал взбитую фигуру. Она всегда держалась непринужденно, как преуспевающая бизнес-леди. Её фирма занималась пескоструйной очисткой труб. Не смогла выполнить договорные обязательства, помешал дефолт, начавшийся в две тысячи восьмом году, завели дело, посадили. За её деловыми манерами угадывалась некая тревога, которую неосознанно улавливали окружающие.

– Ты так сказала это, что у меня дрожь по коже, что-то предчувствуешь? – трагическим тоном спросила Яна.

– Успокойся, все будет нормально, – буркнула Лера.