Несмотря на все волнения, Сергей Романович подметил, что жёлто-оранжевый сентябрь с отблесками сгорающей зелени листвы властно вступил в свои права. Мимо тротуара с нарастающим гулом пролетали машины. Яша шёл вприпрыжку, не обращая внимания на деда, и нарочито шуршал курткой, прищурив глаза, играл с последними лучами солнечного заката.

Дойдя до перекрестка, дед с внуком повернули к пятиэтажке, к магазину «Магнит». Яша спешно открыл двери.

– Деда, что ты медленно идешь? Быстрее давай, шоколадку купим. А можно ещё киндер-сюрприз?

– На тебе тысячу рублей. Здесь хватит и на киндер-сюрприз, и на большую шоколадку. А я, сынок, тебя у входа подожду.

Он проводил внука к отделу и торопливо вернулся к двери. Встал в сторонке. Вытащил письмо из кармана куртки, с решительным видом развернул лист. В этот миг отец чувствовал прямую связь с родной дочерью. Знакомый почерк. Собрав душевное волнение в кулак, начал читать:

«Здравствуй, дорогой папочка!

Целуй моего сыночка Яшеньку. Передавай привет маме и Олегу. Пусть они на меня не держат зла.

Папка, ты сильно не переживай. Конечно, спасибо Олегу за его хлопоты. За то, что он смог меня оставить отбывать срок в хозке. Но меня скоро этапируют в колонию, в какую, не знаю пока. Поэтому я месяц буду в центральной тюрьме. Сказали, в транзитной камере. Так что можешь прийти на свиданку. Только не вздумай Яшу приводить, пусть он думает, что я работаю в Москве.

Пап, ты сильно не огорчайся, я очень прошу, береги себя и моего сыночка.

Олег, конечно, пробьет по своим каналам и узнает, за что этапируют.

Это была просто шутка. Подумаешь, я сшила оранжевую жилетку для кота, на спине вышила буквы: «Б К», ну, бесконвойка. Нарядила Барсика в него, а в тот день как назло комиссия. Барсик, придурок, появился не вовремя и представляешь, встал возле начальника тюрьмы. Все члены комиссии чуть со смеху не попадали».

Читая эти строки, Сергей Романович невольно улыбнулся и мало-помалу начал успокаиваться. От души отлегло. Действительно, шутка-то с юмором… даже мысленно возмутился. По его мнению, это несправедливое наказание – за такое отправлять в колонию. По крайней мере, он попытался найти оправдание дочери. Затем глубоко вздохнул – что ж, как ни крути тюрьма, она и есть тюрьма…

Он читал письмо, не отрываясь. Яна неоднократно просила прощения и сожалела о том, что стала наркоманкой. Правда, пообещала больше не колоться. После этих строк глаза отца немного увлажнились. Несмотря ни на что, Сергей Романович любил свою дочь.

После неприятностей, вызванных опрометчивой шуткой с рыжим котом, Яна собиралась на этап. Она и ещё одиннадцать заключенных уже находились в центральной тюрьме в транзитной камере.

После вечерней проверки через некоторое время отворилась металлическая дверь. Сегодня ночь большого этапа. Тревожные чувства цепко охватили женщин. Когда дежурная постовая с неким раздражающим превосходством зачитывала список фамилий, лица заключенных словно окаменели.

Услышав свою фамилию в оглашенном списке, Яна напряглась. Интересно, Леру Андрееву этапируют сегодня? Ведь Лера находилась выше этажом, в другой транзитной камере, и Яне это было известно. Она не нашла в себе достаточно мужества, чтобы спросить у дежурной о Лера Андреевой. Да и навряд ли Яна получила бы ответ. Не положено.

На сборы дали всего час. Тут уже не передать, какая в камере поднялась суматоха. Все оглашенные на этап похватали сумки, пакеты, немедленно начали их перебирать. Поспешно просматривали записки, убирали то, что относилось к запретам. Ведь на «шмоне» всё заберут, лучше их уничтожить здесь.