Тень лотоса Рина Серина

Ночь над северными провинциями была тягучей и тяжёлой, будто сама земля затаила дыхание. Горные туманы сползали в долины, окутывая леса дымкой. Среди чащи, под склонившимися к земле соснами, стояла старая хижина – заброшенная с виду, но охраняемая магическими узорами. Внутри – пленница.

Дочь вельможи из рода Ханадзоно. Пятилетняя девочка с меткой на груди, невидимой простому глазу. Меткой, что сулила пробуждение сил, способных нарушить баланс между мирами. Её называли жертвой-ключом. Убить её – значит разрезать занавес между царством теней и миром людей.

Это задание было поручено ему – Кагехико, демону с холодным сердцем и точным клинком. Его призвали не за жестокость, а за справедливость. Он не был жестом ярости, а карающей тенью порядка.

Он шёл через лес, не оставляя следов. Печать на его запястье пульсировала: приговор уже начался, хотя он ещё не принял решение.

Хижина не имела стражи – никому не хватило бы смелости её охранять. Но девочка внутри не плакала. Она просто ждала. Свет от масляной лампы отражался в её тёмных глазах, и в этом свете он увидел не угрозу – а нечто иное.

– Ты… кто? – спросила она, глядя на него с любопытством, не страхом.

– Тень, – ответил он. – И я должен закончить твой путь.

Она не поняла. Склонила голову, пальчики теребили подол кимоно.

– Мне страшно только ночью. Тогда мне снятся вещи, которые не должны быть. Но ты… ты похож на кого-то из сна. Ты не злой.

Кагехико замер.

Он видел множество душ. Слепых, искажённых, разъеденных злобой. Но у этой девочки – свет. Нечто чистое, как вода из родника в горах. Сила, которую другие боялись. Но он… впервые не смог приказать себе сделать то, что должен.

Он опустил клинок.

– Это неправильно, – прошептал он. – Ты не зло. Ты – жизнь.

Он взял её на руки. Укутал в покрывало. Исчез, пока ни один из наблюдателей не успел среагировать.

Он сам вернул её к стенам родового поместья. Незаметно оставил у врат – и ушёл прочь, зная, что последствия будут.

Кагехико стоял в зале Облачного Совета. За его спиной – тени древних, перед ним – Высшие демоны, чьи взгляды прожигали пространство.

– Ты нарушил волю. Освободил ключ, – прогремел голос одного из судей. – Ты дал жизни то, что должно было быть стёрто. Почему?

– Потому что она была жива, – ответил он. – Не оружие. Не угроза. Просто ребёнок.

– Ты допустил слабость. Ты больше не демон.

Слова, как удар меча.

– За отречение от долга, за преступление против тьмы – ты будешь изгнан. Мы запечатаем твои чувства, сотрём магию, низвергнем тебя в мир людей. Пока ты не поймёшь, что значит быть ничем.

Огонь древнего клейма ударил в грудь. Всё обрушилось – власть, память, даже гнев. Осталась только тишина.

Кагехико очнулся в теле человека. Без памяти, без чувств, без цели. Всё, что осталось – имя, резонирующее где-то глубоко внутри, и образ девочки с глазами, похожими на луну в полнолуние.

Он не знал, что снова встретит её. И что именно она – станет его проводником обратно к свету.

Тонкий свет рассвета проникал сквозь бумажные стены, мягко касаясь тёмных балок потолка. Рэня лежала на циновке, укрытая лёгким покрывалом, и её взгляд остановился на резном деревянном украшении – лепестках лотоса, вырезанных в потолочной балке. Оно всегда было первым, что она видела утром, и первым, что напоминало: всё в жизни – временно. Даже боль. Даже покой.

Дыхание её было ровным, но мысли, как всегда, – беспокойны.

«Если бы я осталась… была бы я сейчас жива?»

Когда-то она просыпалась на шёлковых простынях, в окружении прислуги и золота. Дочь вельможи, воспитанная при дворе. Но с раннего детства она видела ауры. Сияющие и тусклые, мягкие и опасные. И это было благословением… и проклятием.

Во дворце, где всё было маской, её дар стал причиной изоляции. Она видела зависть в глазах служанки, которая улыбалась с поклоном. Видела ярость под вуалью нежности. Видела, кто готов предать, кто затаил обиду, кто лгал даже себе.

Её избегали. Одни боялись, другие ненавидели. «Та, что видит сквозь тебя», – шептались за спиной.

«И всё же…» – Рэня повернулась на бок, коснувшись рукой прохладного пола, – «если бы не это, я бы не выбралась. Не ушла бы в горы. Не нашла бы настоящей тишины.»

Храм принял её, как осеннее дерево принимает ветер – без осуждения. Здесь, среди мхов, колокольчиков и аромата утреннего чая, она наконец дышала свободно. Здесь она помогала тем, чьи ауры дрожали от боли, злости или страха. Простые люди приходили за словом, за взглядом, за прикосновением – и она делала, что могла.

Но последнее время… что-то менялось. Слишком часто она ощущала сгущение тьмы в аурах. Слишком часто – трещины в занавесе, отделяющем этот мир от иного. И сегодня… сегодня было особенно тревожно.

Она села, накинула тонкое хаори и открыла створки. Утро в горах было ясным, но воздух казался натянутым, как тетива.

«Сегодня придёт что-то. Или кто-то.»

Она ещё не знала – он уже рядом. И он не помнил её. Но именно сегодня их судьбы снова пересекутся – так же, как когда-то, среди тьмы и света.

…Земля дрогнула.

Сначала – едва ощутимо, как если бы камень упал где-то внизу. Но затем – снова. И сильнее. Лёгкая чашка с чаем задрожала на подносе. За окнами всполошились птицы.

Рэня встала, напряжённо вглядываясь в лес за садом. Мгновение – и воздух прорезал странный, глухой звук, будто кто-то разрывал ткань. Пространство сжалось, задрожало, и тогда она почувствовала это – тень в воздухе, зловонную и тяжёлую.

Их было трое. Или пятеро. Ауры вспыхнули резко, как чёрные пятна на чистой ткани мира.

Демоны.

Она отшатнулась, сердце заколотилось в груди. Это невозможно.

«Их не было пятнадцать лет!» – мысль звенела в голове. Последнего из них запечатали в Пещере Плачущих Духов маги императора. Тогда погибла половина ордена. И мир выдохнул. Мир забыл.

Она – нет. Она знала, как выглядела тьма. Но видеть её здесь, в этом храме, в этих горах…

Один из монахов закричал. Что-то хрустнуло – дерево? Кость?

Рэня метнулась к выходу, раздвинув створки с такой силой, что они ударились о стены. Внутренний двор храма уже пылал – одна из построек была охвачена пламенем. Чернильные фигуры двигались с нечеловеческой грацией – искривлённые, с тонкими телами и хищными лицами, и каждый их шаг оставлял на земле след, будто копоть.

Один из демонов резко повернул голову в её сторону. Она ощутила, как аура сжалась, прицельно, как если бы тьма смотрела прямо ей в душу.

Он знал, кто она.

Она не могла пошевелиться. Её ноги будто приросли к земле. Она была как в детстве, когда впервые увидела убийственную злобу в лице улыбающегося человека. Но сейчас это была настоящая бездна.

Когда когтистая тень взвилась в воздух, летя к ней, – Рэня даже не закричала. Просто закрыла глаза.

В этот миг небо разрезал чёрный силуэт.

И раздался удар – тяжёлый, звенящий, почти как стальной колокол. Кто-то встал между ней и тьмой.

Он.

Высокий. В чёрном кимоно, с копной тёмных волос, собранных в низкий узел, и лицом, скрытым под маской из тёмного металла с узкими прорезями для глаз. Маска не имела ни рта, ни выражения – только холодный, равнодушный овал. Его глаза из-под неё не горели – они были пугающе пустыми. Но он двигался с такой силой и точностью, будто каждое его движение было заранее просчитано. Уверенный, безмолвный, как хищник, рождённый в вечной тени.

Одним взмахом он отбросил демона обратно, и тот рухнул, прорычав.

Рэня всё ещё дрожала. Но смогла выговорить:

– Кто… ты?..

Он не ответил. Только на мгновение взглянул на неё. И в этом взгляде не было ничего. Ни сострадания. Ни страха.

Только тишина.

Он стоял неподвижно, будто не сражался только что с демонами, а просто спустился с неба. Маска молчала, а чёрные рукава его кимоно колыхались на ветру.

Рэня смотрела на него широко раскрытыми глазами, затаив дыхание, и – как всегда – вгляделась в ауру.

И остолбенела.

Ничего.

Ни гнева, ни милосердия, ни боли. Ни цвета. Ни движения.

Аура была пустой, как чашка, в которой никогда не наливали чай. И от этого ей стало страшнее, чем от самих демонов.

– Ты… ты кто? – прошептала она. – Ты как фарфоровая кукла в храме духов. Только без росписи.

Он не ответил. Только слегка наклонил голову, словно не понял, или не счёл нужным понимать.

Она обошла его кругом – как кошка, разглядывающая тень, – заглянула в глаза сквозь узкие прорези маски, и вдруг указала пальцем:

– Останься со мной!

Он чуть повёл головой в сторону, как будто услышал не просьбу, а комариную назойливость.

– Я серьёзно, – она сложила руки за спиной и подалась вперёд, глядя снизу вверх. – Видишь, ты появился прямо тогда, когда нужно было. Значит, ты – посланник. Или инструмент судьбы. А если ты инструмент – значит, тебя надо использовать правильно! Я тебя назначаю своим стражем.

Тишина.

– Или хочешь уйти обратно в лес и опять к демонам в гости?

– …нет, – голос его был глухой, низкий, как будто откуда-то из-под земли.

– Вот! Тогда всё решено, – она просияла, будто услышала победу. – У нас в храме есть свободная келья, правда крыша течёт, но ты ж не сахар, не растаешь. А я покажу тебе, где лучше смотреть на звёзды. Стражу надо видеть далеко вперёд, правильно?

Он стоял всё так же. Молча. Только в какой-то момент маска чуть дёрнулась, едва заметно. И Рэня, опытно, почти инстинктивно, снова посмотрела в ауру.