Сбить Леру с панталыку не удалось даже Васенькиной маме, поэтому Анна махнула рукой.

– Шевелись уже, – гнула свое Лера, – а то скоро котов помоечных начнешь подбирать.

У Леры их проживало три, но это не то же самое, замужним можно.

– И ладно бы хоть урод был качественный, – не переставала возмущаться Лера, – а то ведь ряха – в три дня не объедешь. У тебя, Анька, самооценка ниже плинтуса.

– Это называется «отрицательная», – поправил Лерин муж. Он тоже был в курсе и тоже считал Васеньку уродом. – Давай познакомлю с нормальным мужиком.

Нормальный мужик в понимании Лериного мужа звался непременно Вадик, весил примерно как Васенька и время проводил примерно так же, но был готов на жертвы, то есть, жениться.

– Или на Тиндере зарегись, – правильно истолковав молчание Анны, посоветовал он. – Хоть встряхнешься.

Лера яростно грохнула сковородой, и Анна пошла спать, оставив счастливую семью выяснять, откуда ее глава знает про Тиндер и с кем там развлекается.

А потом потянулись пустые дни в холодной карантинной Москве. Ученики потихоньку отваливались, переводов заказывали все меньше, остались только тоска по Васеньке и мысль прогуляться до ближайшей помойки с целью все-таки подобрать кота. Ну а что?..

Окошко мессенджера в фейсбуке мигало уже давно, но в то утро Анна долго спала. Полночи вела мысленные диалоги с Васенькой и с его кошмарной мамой, представляла, как Васенька станет умолять о прощении, а она гордо откажется, а потом все же простит. Ругала себя за то, что в пресловутый тридцатник, а вообще-то уже больше, изводит себя такой чушью.

В общем, вымоталась страшно, уснула только под утро, и писк смартфона просто не услышала. А ведь специально клала его на ночь рядом – вдруг заказ на перевод.

То, что висело в мессенджере, действительно нуждалось в переводе. Анне понадобилось минут пятнадцать, чтобы понять, чего хочет от нее неизвестный мужик по имени Леандру. И еще какое-то время, чтобы выяснить, что это вообще за имя и в какой стране так удивительно называют мальчиков.

– Мадам, приведите спинку кресла в вертикальное положение, – соблюдая социальную дистанцию, гаркнула сквозь маску бортпроводница. И, видимо, желая быть вежливой даже в мире, который катится в тартарары, спросила: – Вы в Лиссабон по делам? Бизнес?

Анна подумала и решила, что если скажет «да», ей все равно не поверят. Какой бизнес?! Где бизнес и где она, учительница английского языка в дешевых джинсах и свитере с катышками…

Но бортпроводница все не уходила, и тогда Анна сказала правду:

– Нет, я не по делам. Я к жениху еду.

– Ну, что там наша ласточка? Из Москвы выбралась?

– Обижаете. Вот-вот приземлится в Лиссабоне. Все по плану.

– Прямо все? А если вильнет хвостом?

– Куда вильнет, она дальше Турции в жизни не ездила. Боится всего, да еще карантин.

– Это да, со временем, конечно, повезло. Ладно, добро. Держи в курсе.

Шагая по длинным, гулким от пустоты и тишины, коридорам аэропорта, Анна думала: «Что скажу, если спросят, как я сюда попала? Как сумела пересечь половину континента, преодолеть четыре тысячи километров в остановившемся мире? Как проникла сквозь закрытые границы и зачем?»

– Рабочий контракт, – втолковывал ей тот странный человек в Москве. – Просто покажите им эти бумаги. Тут все написано, вопросов не возникнет.

– Да, я обо всем позаботился, – вторил ему Леандру, – можешь быть уверена, никаких проблем.

И Анна решила быть уверенной. Вся ее жизнь – доказательство того, что уверенность в чем-либо есть самообман и дурость. Была уверена в Васеньке? Получи. Была уверена, что никогда в жизни не ввяжешься ни во что за пределами своего понимания? Получи.