Мы считаем, что уверенней себя мы можем чувствовать лишь в состоянии отсутствия состояния.

Мы – настоящие мастера дзен.

Мы празднуем мирное время военными парадами.

Мы оказываем помощь, убивая.

Мы боремся за трезвость, торгуя веществами.

Именно поэтому и получилось провести разрешение заниматься вещественным бизнесом. Что по факту убило бизнес. Но я опять же не очень сейчас о грустном хочу. Расфилософствовался я…

С другой стороны – всё это тоже часть истории, часть моей жизни, часть прошлого… Я тоже помню откуда я иду. И берегу эту память. Разве можно запретить прошлое? Отказать в осознании опыта? Перечеркнуть наличие ошибок? Как расти без понимания причин? С кого брать пример? С государства? Но… а если я не готов? Я согласен с внешнеполитическими решениями, полностью поддерживаю курс, проводимый правительством и Президентом, ой, разумеется, наоборот – Президентом и правительством, но хочется заявить право на ошибку пусть и в ограниченных пределах моего ума.

Я же ещё имею право на свободу действий внутри себя? Мне нет нужды подавать письменный запрос через портал госуслуг без опасений быть привлечённым на первом же перекрёстке бдительным сотрудником дорожной полиции за неоплаченные штрафы за переход внутренних перекрёстков на красный свет, нет же? Штрафы за сомнительные мысли… За то, что подумал утром два раза о том, чтобы поехать непристегнутым…

Короче, бро, вот ты покупаешь детектив, выходишь из магазина, ну да, из магазина. Давай на секунду представим, что ты – человек эпохи бумажных книг, классик, да ещё и что магазин тут есть где-то поблизости. Книжный. Да. В горах тут. Ну ради примера, хорошо? Не цепляйся к словам. Опять же ствол я в руках держу – не забывай. Так что – сиди смирно и представляй.

Так вот, ты выходишь из магазина, и тебя скручивает полицейский патруль по обвинению в распространении антиобщественных тематик. Ты в шоке, ты требуешь объяснений, а строгий следователь с мясистым лицом вместо ответа направляет свет лампы на купленную тобой книгу. И ты рад, что свет больше не слепит тебя, что он слепит эту дурацкую книгу, дурацкую настолько, что она даже не может понять, что её слепят, но разве ты согласишься с обвинением?

А если, скажем, ты сидишь дома, даже вот тут в твоей пещере, смотришь вовсе не детектив, а просто внутрь себя, ну, или куда ты там смотришь, когда к стенке лицом с закрытыми глазами сидишь, как вдруг к тебе врываются активисты религиозного толка, разносят всё вдребезги, заливают тебя кипящим ладаном, смердящим недвусмысленным запахом, требуя прекратить сеять нечестивое… Внутри себя.

Как они узнают? Как они почувствуют, чем ты там занимаешься в непубличном пространстве своего ума? Нет, они не угадывают. Нет, они не предполагают. Они знают наверняка. Для этого тоже были разрешены вещества – те, кто их не употребляет, уже опасны. Уже склонны к анализу и размышлениям. Да и вообще – против политики государства. Теперь ты в оппозиции, если не торчишь. Странная страна – что ты хочешь?

Я увлёкся, знаю. Назад в детство. Хотя не скрыться и там от политики. Сейчас там еще хуже с этим, как я понял.

~~~~~

Собирались большой семьёй чтобы орать воспоминания в лицо друг другу.

Пересмеивали былое. Радовались прошлому и ситуациям, которые никогда больше снова не случатся. Лирические отступления дают право на расслабление. Прошлое отчаянно сопротивляется рассказам, крепко цепляясь обидами, болями, страданиями за сознание. Прошлое знает – когда мы говорим о нём, его власть ослабевает. Любая власть ослабевает в атмосфере свободного общения. Разве это допустимо? Чтобы власть ослабевала…