На табличке, указывающей путь в более густонаселенный район города, я заметил название Стутон. Это, вероятно, был большой город, некоторые воспоминания о нем теплились в моей памяти, ведь когда-то я жил здесь. Возможно, мой дом все еще стоит на своем месте, но мне предстоит отыскать этот район – многое изменилось, и я уже помню слишком мало.

Когда я вошел в город, моим взором открылась просторная площадь, венчанная фонтаном, рядом с которым стояла статуя женщины. Фонтан весело журчал в закатном свете, а рядом с ним возвышалась фигура девушки с раскинутыми руками, словно она стремилась дотянуться до лучей солнца. Ее облик был изящен: стройная, обтекаемая, она казалась совершенно обнаженной.

Я заметил газету, оставленную на скамейке возле фонтана, и сел, чтобы прочитать. Судя по датировке, сейчас 1736 год. В новостях говорилось о новой купальне, о таинственно обнаруженном трупе куклы. Я был ошеломлен, информация никак не могла застать меня врасплох, как будто она не имела для меня значения. Внезапно мое внимание привлекло оранжевое свечение, исходящее из кармана. Это был листок, который будто манил меня к действиям. Пришло время создать кровавую рукопись, но о чем мне писать? О всяческих бедах? Я решил извлечь его и попытаться направить мысли в нужное русло.

«Я направлялся в сторону мрака, когда случайно встретил печального юношу, который умолял меня о помощи: его возлюбленную похитили и утаили в бездну. Я предложил свою поддержку, и он с радостью согласился. Стражи у ворот, недоумевая, хлопали глазами, а я, не раздумывая, стремился вступить в бой, и мне удалось пролить первую кровь. Погружаясь во мрак, я заметил, как мой спутник дрогнул – на нас налетали новые стражники тьмы, но я видел свет вдалеке, туда нам было суждено идти. Мы пробирались сквозь толпу охранников, оставляя за собой бесчисленные тела, никто не мог остановить мой устремленный шаг. Когда мы достигли света, спутник обрадовался и схватил парящую в воздухе молодую девушку. Я велел им покинуть этот мрак, а сам стойко сражался с вновь прибывшими стражами тьмы. Наконец, решив покинуть бездну, я не успел – нечто холодное и тяжелое вонзилось в меня. Из груди торчало острое лезвие, и я остался во мраке…»

Черный лист опалился кровью слегка всхлипнув ее и оранжевый символ исчез, словно был удовлетворен. Я выполнил свое первое задание? Успешно? Я смогу жить дальше? Ветер подул, и лист вырвался из моих рук, я попытался его схватить, но он слишком стремительно взмыл в небо.

– Что ж, напишу новый, – произнес я, погружаясь в мысли.

А что если мне отыскать свой дом и начать работать уже в привычной обстановке? Остается только вспомнить, где же я жил. Воспоминания нахлынули мутной волной, путаясь и переплетаясь. Где-то на окраине, в тихом переулке с кривыми домишками, увитыми плющом, там, кажется, и был мой дом. Нужно было найти этот переулок, этот дом, эту тихую гавань, где когда-то кипела жизнь, пусть даже и такая странная, как у меня.

Я двинулся вглубь города, лавируя между экипажами и прохожими, стараясь отыскать знакомые черты в незнакомом ландшафте. Солнце клонилось к закату, окрашивая дома в багровые тона, сначала я испугался, но потом горизонт приобрел розовые оттенки. Каждый перекресток, каждый поворот заставляли сердце биться чаще, но пока ни один из них не вызывал подлинного отклика в памяти.

Наконец, пройдя через несколько шумных улиц и тесных переулков, я увидел его. Кривой переулок, увитый плющом, почти утонувший в тени домов. Сердце подсказало – это он. Я пошел вперед, ощущая, как напряжение нарастает с каждым шагом. И вот он, мой дом. Он выглядит ухоженно, появились новые этажи многоквартирного здания. Свет в окне горел, и я с завистью осознал, что внутри уже живет другая семья, в чьей жизни, похоже, мне не отводится места. Мой дом продан?