Может быть, из отдела нравов или спецназа?

Такие мужики не ищут спокойной жизни, вечно-то норовят надрать чужую задницу.

Краснея, как шестнадцатилетняя девчонка, она спрятала рубаху под подушку, а потом заметила на полу лифчик. Тот самый, который он содрал с нее ночью. Застежка спереди была перерезана пополам.

Чертовщина какая-то.

Наскоро приняв душ и еще быстрее расправившись с завтраком из двух овсяных лепешек, горсточки крекеров и коробочки сока, она направилась в офис.

Бэт уже полчаса сидела в своем закутке, тупо пялясь в монитор, когда зазвонил телефон. Это был Хосе.

– Еще одна неслабая ночка, – протянул он, подавив зевок.

– Бомба?

– Труп. Проститутка с перерезанным горлом на пересечении Третьей и Трейд-стрит. Приезжай, поглядишь фото, почитаешь отчеты. Неофициально, конечно.

Бэт повесила трубку и через две минуты уже стояла на улице, планируя сначала зайти в участок, а после – на Уоллис-авеню.

Глупо было притворяться: она умирала от желания снова увидеть полуночного гостя.

Утреннее солнце немилосердно жгло глаза. Бэт порылась в сумочке в поисках темных очков. Но и в них от яркого света спасения не было, так что пришлось заслоняться рукой. Добравшись до мрачного здания полиции, Бэт перевела дух.

Хосе на месте не оказалось, зато в коридоре ее встретил Буч.

Он сухо улыбнулся, вокруг карих глаз собрались морщинки.

– Что-то мы часто встречаемся. Пора с этим завязывать.

– Слышала, вы завели новое дело?

– Ты, как всегда, в курсе.

– А комментарии будут, детектив?

– Мы опубликовали заявление сегодня утром.

– Которое, как всегда, ни о чем. Брось, Буч, неужели ты не уделишь мне пару минут?

– Официально – нет.

– А если не для печати?

Он вынул из кармана жевательную резинку, медленно развернул ее, сложил пополам и сунул в рот. Бэт знала, что он курит, но последнее время ни разу не видела его с сигаретой. Теперь понятно, откуда взялся этот неспешный ритуал с «Риглис».

– Не для печати, О’Нил, – подтвердила она. – Клянусь.

– Тогда уединимся.

Он кивнул в сторону кабинета.

Тесная комнатушка была размером с ее закуток в редакции, но с окном и дверью. Мебель была попроще. Письменный стол из натурального дерева напоминал рабочий верстак. Его некогда полированная столешница была так исцарапана, что казалась матовой.

Буч швырнул на стол папку и сел.

– Тело нашли за мусорными контейнерами. Почти вся кровь стекла в канализацию, но парни из убойного отдела обнаружили в ней следы героина. Девица перед смертью занималась сексом, что неудивительно.

– Боже мой, да это же Мэри! – вскричала Бэт.

Не отрывая глаз от жуткой фотографии, она упала в кресло.

– Двадцать один год. – Буч чертыхнулся. – Допрыгалась.

– Я ее знаю.

– Встречала в участке?

– В детстве. Мы жили в одном приюте, правда недолго. И потом пару раз сталкивались здесь, у вас.

Мэри Мулкаи и в детстве была симпатичной. Она прожила вместе с Бэт почти год, потом ее вернули матери. Два года спустя она окончательно вернулась под опеку государства – после того, как ее, семилетнюю, на целую неделю бросили одну дома. Мэри рассказывала, как кончились все запасы еды и ей пришлось давиться сырой мукой.

– Я слышал, что ты из приютских, – сказал Буч, с интересом разглядывая ее. – Можно узнать, как ты туда попала?

– А что тут знать? Нет родителей.

Она захлопнула папку и положила на стол.

– Оружие найдено?

Он добродушно прищурился, прикидывая, разрешить ли ей сменить тему.

– Оружие, – повторила Бэт.

– Снова метательная звездочка. Со следами крови, но не жертвы. Две кучки пепла, как если бы кто-то жег на земле фальшфееры. Хотя непонятно, зачем убийце привлекать внимание к телу.