Кусты дрогнули, со всех сторон потянулись к костровищу кривые страшные тени, лесной подол затрещал, как под гнетом множества тяжелых сапог. Деньша невольно потянулся к кинжалу. Громадная кошачья лапа прижала его руку к груди, принуждая его оставаться на месте и не шевелиться. Кот продолжал свою песню.

Из кустов медленно выплыли два саблезуба. Склонив свирепые морды, они неотрывно следили за котом.

Деньша замер, страх прокатился мурашками по телу: он боялся саблезубов. Рассказы чудом переживших встречу с ними наполняли ужасом его сердце. Огромные коты могли незаметно подкрасться к вооруженному отряду и с легкостью перебить всех, ломая щиты и доспехи. Уцелевшие уверяли, что в саблезубов почти невозможно попасть, движения их быстры и неразличимы для глаз, а под шерстью скрывается прочная, словно броня, кожа.

Он вжался в землю, все еще находясь под лапой Вимирра, не в силах ни отвести глаз от хищников, ни пошевелиться.

Кот издал громогласный вопль, раскатившийся во все стороны, и саблезубы, коротко поклонившись, повернули к лесу.

Деньша привстал на локтях, глядя им вслед.

Вимирр потянулся, подняв распушенный хвост трубой, словно только проснувшись, и в один прыжок оказался там, где еще недавно – или давно? – сидела птица, говорившая с крастом.

– Гаюл искала тебя, лежащий в золе. Будь остор-р-рожен, вступая во тьму.

В лесу затрещали деревья, порыв ветра поднял и закружил золу из костровища – и в следующий миг все стихло. Деньша с трудом встал на ноги, осмотрелся: ничего, ни одного следа пребывания здесь огромных котов он не увидел.

Он обернулся, вглядываясь в зияющий провал штольни: оттуда веяло холодом, и казалось, что вот-вот протянутся к нему паучьи лапы. Вимирр хищно фыркнул, резко выпрямившись, прыгнул, оказавшись между Деньшей и провалом, и прихлопнул маленького, выползшего под звездный свет паучка. Обычный лесной кот. Он посмотрел на юношу, вздыбил шерсть и, схватив добычу, скрылся в кустах.

Деньша ничего не понимал. Все произошло так быстро, что он не успел удивиться ни говорящему коту, ни появившимся в лесу саблезубам.

– Деньша-а-а, – послышалось в отдалении.

Он обернулся на голос: свет множества фонарей почти ровной линией тянулся меж деревьев. Его искали. Он хотел закричать, но горло было настолько сухим, что казалось странным, что он вообще способен дышать. Язык прилип к небу, щеки пристали к зубам. Деньша попробовал идти, ноги не слушались, еле волочились по земле.

Огни приближались слишком медленно, он испугался, что люди изменят направление и пройдут мимо. Добравшись до дерева, он приник к стволу и принялся трясти ветки, стараясь произвести как можно больше шума. Его не слышали. Тогда он подобрал сломанную ветку и стал колотить ею по полому пню, оставшемуся от обвалившегося дерева. Свет дрогнул, фонари остановились, некоторые поднялись выше. Он колотил по пню еще и еще, пока спасительные огни не потянулись в его сторону.

– Деньша!

Голос Пяста был совсем рядом. Деньша хотел ответить, но из горла вырвалось лишь невнятное мычание.

– Он здесь!

Свет фонаря ударил по глазам, боль резко отозвалась в висках.

Пяст, увидев его высохшие потрескавшиеся губы, потянулся к фляге. Обжигающая жидкость привела юношу в чувство, разбавленное вино утолило жажду.

– Саввар… северяне…, – только и смог выговорить сначала Деньша и показал куда-то в лес. – Там штольня…

Потом, с трудом ворочая языком, он рассказал, что видел отряд северян, не только тех, что были в трактире, но и других, что с ними был безносый, что Саввар жив, северяне забрали его с собой и хотели идти к лесной заставе.