А между тем, даже присесть не предложили. Я уж молчу, что не приглашают к столу, а я уже, между прочим, начинаю хотеть есть. Так, спокойно. Я медленно выдохнула, собрала в кулак всю свою храбрость и, памятуя знаменитое выражение: «наглость – не порок, а второе счастье», прошла к столу. Выдвинула свободный стул, вежливо всем улыбнулась, села и потянулась к ближайшему блюду. На нем невысокой горкой было насыпано нечто, напоминающее мелкий очищенный картофель. С невозмутимым видом я цапнула верхний «корнеплод», прихватив по дороге пучок какой-то зелени. Откусила по небольшому кусочку от каждого трофея и принялась задумчиво жевать, полностью сосредоточившись на вкусовых ощущениях. Хм, необычный вкус получился. Картофель (не знаю, что это на самом деле, но так привычнее) имел сладковатый привкус и чуть похрустывал, а зелень явно горчила. Надеюсь, это вообще съедобно, а то окажется, что я съела что-то декоративное или вообще вредное. Главное, чтобы откачать успели. Неразумно, конечно, с моей стороны тащить в рот незнакомую еду, да еще и в чужом мире, но от всего пережитого аппетит разыгрался нешуточный. Да и смею надеяться, что будь тут что-либо вредное, меня бы остановили.

Прожевав, оглядела присутствующих, потому что вокруг царила абсолютная тишина. Пока я проделывала все манипуляции, никто не проронил ни звука.

– Простите мне мою наглость, но уж очень вы тут аппетитно едите, – я улыбнулась и похлопала глазками, – знаете, все эти перемещения в другие миры страшно утомляют. Как говорится, «война войной, а обед по расписанию». Но так как мой любезный спутник, видимо, забыл предложить мне разделить с вами трапезу, я сочла возможным позаботиться о себе сама, – снова улыбнулась, нацепила самое милое выражение лица, на какое только была способна и продолжила мирно хрустеть «картофелем».

Тирша бросила недовольный взгляд, а гот (Эдейн, кажется) откровенно заржал, прикрывшись бокалом.

– Она мне нравится, – отсмеявшись, выдал Эдейн. У него голос оказался приятный, мягкий и очень молодой, и я мысленно тут же окрестила его «Эдик», – за словом в карман не полезет и от скромности не умрет.

«Ледышка», как я про себя назвала Тиршу (и по виду, и по поведению) закатила глаза в неясном выражении. Затем резким движением отодвинула тарелку и поднялась со стула.

– Всем доброй ночи, – и вышла.

Сиреневый и Эдик переглянулись и тоже поднялись со своих мест.

– Мы, пожалуй, тоже пойдем, – Дугрей кивнул в знак прощания. Я вздрогнула – голос у него оказался очень низкий, раскатистый.

– Алина, мне очень приятно с тобой познакомиться, – Эдейн просто сиял, – ещё увидимся.

Он как-то замысловато взмахнул руками, и воздух рассекла черная сверкающая молния. Обернувшись, Эд подмигнул мне на прощание и скрылся в портале, который сразу захлопнулся. Дугрей просто вышел, как и Тирша.

Мы остались с Локхардом вдвоем. Я повернулась к нему и уставилась выжидающе. Он встал, подошел к одному из шкафов, достал чистую тарелку. Вернулся, положил несколько кусков мяса, хлеба, пару тех самых сладких корнеплодов и водрузил полную тарелку передо мной.

– Извини, я действительно не подумал, что ты голодна, – сказано это было тоном, полным самого искреннего раскаяния.

Я решила не выпендриваться, положила мясо на хлеб и осторожно откусила. Мммм, мясо похоже на свинину. Сочную, хорошо прожаренную свинину. И хлеб был почти такой же, как на Земле, только отдавал немного пряностями.

– Ну что ж, теперь, в спокойной обстановке, я могу кое-что тебе прояснить, – Лок отпил еще из бокала, – спрашивай.

Я не могла поверить своему счастью. Неужели со мной готовы разговаривать? И, более того, отвечать на вопросы. Нельзя упускать такой случай.