– Дети Нарникеля – и чёрт с ними, – Ларс вдруг одарил Камила железным взглядом. – Не делай ничего с Ормандом. Не смей навредить малышу. Я дал клятву защищать детей Миробоичей.

Камил удивился прозорливости Ларса. Весь этот разговор затронул старательно припрятанную на задворках души гниль.

Но признать поражение было не в характере Камила. Он рыкнул, развернулся и удалился в сторону подземелий. Ярость нужно было куда-то выпустить. В тот вечер Камил много дрался с мертвецами на тренировочных деревянных мечах.

И как ни крути – Ларс бесконечно прав. Злоба и жестокость – главный порок Камила. Он ведь действительно подумывал о том, чтобы прикончить Орманда. Подстроить его смерть…

На следующий день, окончательно успокоившись, Камил явился к опочивальне Хельга Крюковича, чтобы признать свои ошибки и раскаяться. Но Ворон покинул крепость ранним утром, едва рассветало, как сообщили стражники.

В голове самой первой возникла мысль, будто Хельг направился к Святому Престолу, рассказывать рыцарям всю правду о Миробоиче и его подземельях. За этой мыслью последовало желание пуститься следом со своей мёртвой конницей и прикончить охотника, пока тот не осуществил свою предательскую задумку.

Однако Камил вовремя осознал, что всего лишь в очередной раз попался в ловушку собственной жестокости и подозрительности.

Хельг ушёл не в Святой Престол. Он вернулся в леса, в свои охотничьи угодья – об этом как-то поведали другие охотники, так же свозившие раздобытые меха в имение Миробоичей. Поговаривали, что Ворон совсем одичал…

За зиму увеличилась не только мёртвая дружина, но и живая.

Ларс активно набирал рекрутов в окрестных деревнях, созывал на службу и горожан из Перевала. Громкие победы в приграничных стычках с разбойничьим войском приманивали жаждущих славы, а жуткие слухи о кровопролитности битв отпугивали трусливых.

Пережившие мясорубку дружинники передавали свой опыт новичкам, натаскивали их в бесконечных тренировках.

Дылда Грег орудовал топором, практически позабыв о вине. Днём он обучал бойцов, а вечером возился с Агнией. Ходил слушок, что красивая нянька, которую приставил Камил для ухода за дочкой Дылды, задерживалась с ним в опочивальне неприлично долго, иногда до самого утра…

Чтобы не позволить Грегу погрузиться в уныние вновь, Камил нагружал его работой.

До весенних распутиц в поместье успели прибыть кузнецы и подмастерья из Ветрограда. Кýзницы ещё не были достроены до конца – оставалось закончить только строительство водяных молотов. Поэтому некоторое время подмастерья ковали металл по старинке, вручную. На долю новичков выпали заказы по изготовлению металлических деталей на многочисленные телеги. В создании повозок задействовались и плотники. Нужно было обеспечить всю дружину повозками с большим запасом – всё это пригодится для дальних походов.

Только мертвецы могут обойтись без еды. А живой дружине на десятерых придётся одна телега обоза. И это если не считать фуража для конницы…

Сколько же мороки с живыми! Поэтому Камил регулярно поднимал всё новых мёртвых лошадей из числа упрятанных подземельях – конюхи озадачивались, куда же пропадает так много запасённого на зиму сена.

Рекрутов набрали, вернувшись к старым-добрым трём сотням. Большее число солдат уже вызвало бы вопросы у княжеских шпионов, которые определённо имелись в поместье. Откуда взялись деньги у Миробоичей? И если уж Хельг, Жанна и Савохич догадались о его причастности к разгрому Менестрелей, то где гарантия, что об этом же не додумались люди князя? Или вовсе легаты Святого Престола – впрочем, Карл и Мейнард заверят всех, что у Камила слишком мало солдат имелось к началу осени…