Я вернулся в офис и погрузился в экран монитора, больше не позволяя себя отвлекать. В конце смены я намеренно задержался, чтобы не идти с Наташей вместе до метро. Она, кажется, об этом догадалась и попрощалась со мной холодно. Я даже слегка из-за этого расстроился, чему тут же восторжествовал: все-таки у меня еще остались эмоции, кроме тревоги за сына и свой рассудок.

Закончил я вместо семи часов вечера почти в девять. Я оставался бы и дольше, но заявки на звонки закончились, а новые все не появлялись. Я закрыл офис, так как ушел последним, и оставил ключ у охранника с чувством, что покидаю свое убежище. На улице уже темнело. Я быстрым шагом направился к метро. В электричке на меня навалилась усталость. Разболелась голова. Я не спал вторые сутки, и, хотя организм требовал покоя, я боялся провалиться в сон – туда, где начиналось пространство подсознания, и я не отвечал за себя в полной мере.

Тело все равно требовало свое. Невозможно никогда не спать. Я сразу сдался, переступив порог квартиры. Стоило мне снять пальто и ботинки, как я тут же упал в кровать и заснул…

…В прошлый раз, когда я нашел первую голову, я тоже очутился в этом тоннеле. Отделанные плиткой пол и стены. Они впитали в себя грязь, похожую на засохшую кровь. Какие-то пятна были выцветшие и напоминали ржавчину, другие, еще алые, казались совсем свежими. Все они перемешались, как бы пожирая друг друга, так что я с трудом различал за ними некогда белые островки кафеля – в основном ближе к потолку, куда брызги добрались в меньшей степени.

Рано или поздно здесь появится новая кровь. Сначала она оставит длинные растянутые следы, а после тоннель оживет. Почует, что по нему волокут добычу. Лучше бы поспешить. То, что находилось здесь, любит, когда все делается вовремя.

Я побрел вперед. Старался ступать беззвучно, но я знал, что меня все равно слышат. На потолке в ряд горели лампочки. Некоторые из них мигали, на несколько секунд погружая пространство в полутьму. От них рябило в глазах, а впереди что-то мерещилось, кто-то смотрел на меня и чего-то ждал, но описать этого кого-то я бы не смог. Я даже не был уверен, действительно ли что-то вижу, кроме игры света и тени.

Коридор казался бесконечным. Возможно, он таким и был. Я не оборачивался. Шипение мигающих лампочек за моей спиной замолкало. Они потухали навсегда. Ко мне подбиралась темнота. Медленно, будто желала растянуть удовольствие от преследования. Она шла по пятам. Я завязну в ней, не сумею выбраться, если остановлюсь.

Даже в самом страшном кошмаре, всегда есть возможность проснуться. Меня пробуждение не волновало. Важно было другое: там, впереди, меня кто-то или что-то ждало, но смотрело оно на меня из подбирающейся тьмы за спиной. Исход был предрешен: я послушно двигался туда, куда оно хотело. Я могу проснуться, могу вообще не спать, даже покончить с собой – от него все равно не спрятаться и не сбежать.

Звук моих шагов изменился, стал хлипким. Под ногами заструились ручейки крови. Они ползли вперед, словно наперегонки. У меня возникло сильное желание обернуться. Этого не следовало делать. Блаженны не знающие и не ведающие о своем будущем.

Я терял над собой контроль. Мной завладел страх. Он будто положил свою костлявую ладонь мне на голову и медленно заставил обернуться…

Стук.

Я проснулся в изнеможении. С трудом нашел в себе силы достать из кармана телефон. Время узнать не удалось. Батарея разрядилась. Комнату заливал через щели в шторах тусклый солнечный свет.

Я рывком поднялся с кровати, включил на столе ноутбук и посмотрел на издевающиеся цифры. 14:34. Проспал! Сил долго сокрушаться не было. Казалось, так и должно быть: черная полоса в жизни продолжалась. Не хватало еще для полного счастья потерять работу.